Звание самого загадочного и вместе с тем неизъяснимого писателя постсоветской России по праву принадлежит Илье Масодову. Никто никогда его не видел и не знал лично, включая издателя. Предполагается, что Масодов — чистая мистификация, но чья именно, доподлинно неизвестно. Высказывались предположения, что за образом Масодова может скрываться сам Владимир Сорокин. Действительно, между писателями есть внешнее стилистическое родство, но куда больше внутренних художественных противоречий. В отличие от Сорокина Масодов не деконструирует советскую мифологию, скорее он ее преломляет в черном зеркале и бесконечно любуется полученным отражением.
Как в порноромане непосредственно и жестко Масодов вошел в русский литературный мир на заре нулевых. В 2001 году вышла трилогия «Мрак твоих глаз», которая даже не эстетизировала, а эякулировала насилием. Основными персонажами Масодова стали советские дети, которые то маршировали на встречу с Лениным по Черной Москве, разрушенной просто «бесцельностью своего существования», то охотились за особо опасным видом нежити — Снегурочкой. Завершающая часть трилогии «Сладость твоих губ нежных» и вовсе представляет собой демоническое прочтение игры «Бесконечное лето», как если бы сценарий ностальгической пасторали о пионерлагере писал Маркиз де Сад, а над визуализацией работал Пьер Паоло Пазолини.
Конечно, подобное творчество не осталось без внимания как возбужденной общественности, так и нашего бесконечно впечатлительного государства. Тогдашнее министерство печати вынесло предупреждение издателю и выдало примерно такую рецензию: «В тексте книги встречаются неприличные слова и ненормативная лексика. Главными героями являются дети, поступки которых основываются на жестокости и насилии. Имеет место вымысел, касающийся литературных героев Гражданской и Великой Отечественной войн, им приписываются акты насилия и жестокости». Но особенно спрашивать было не с кого, ведь кто такой Масодов, не знал никто.
Тем не менее, Масодов продолжил уверенно грести в фарватере некрокоммунизма, последовательно формулирую свой собственный неподражаемый жанр неосоветской готики. В течение последующих пары-тройки лет были написаны повести «Ключ от бездны», «Черти», а также сборник рассказов «Небесная соль». В них Масодов уже разошелся по полной, препарируя бездну человеческих страхов самым изящным образом. Кровоточащие масодовские истории, как правило, разворачивались на фоне каноничного советского ландшафта, куда была бережно вплетена мистическая сторона жизни. По мере развития сюжета мистическая сторона поглощала актуальную реальность, заставляя ее принимать самые яркие и пугающие образы, связанные между собой тонкой нитью русского барочного языка.
А потом Масодов также неожиданно исчез. Создав свой хрупкий пульсирующий мир ужасов, он растворился в пошлой действительности, где у всех обжигающих фантазий есть совершенно конкретный законодательный предел. Тем не менее, он смог нам оставить совсем небольшое, но поистине впечатляющее наследие. Наследие, с которым нужно обращаться не только с понятной осторожностью, но и с искренней нежностью.
Так зачем читать Масодова сегодня? Во-первых, из сугубо утилитарных соображений. Например, благодаря Масодову вы узнаете, как помыть руки, если в квартире отключили воду. Или почему снегири на самом деле полны крови. Во-вторых, это просто невероятно красиво. А эстетика всегда выше этики. Спросите у Дориана Грея.
