Интересно как получается: можно рассуждать о необходимости труда заключенных, можно всерьез гордиться дедами из ВОХРы, можно сокрушаться о том, что настоящего коммунизма еще не было. Наконец, щеголять эмпатией Чикатило и утверждать, что сотни тысяч расстрелянных советским режимом — «перегиб».
Но представьте себе, если, например, Матвиенко заявит, что остарбайтеры получили уникальную возможность посмотреть на Европу. Что концентрационные лагеря были необходимы для защиты евреев от агрессивного населения. Что программа умерщвления «Т-4» принесла огромную пользу экономике.
Ну и, наконец, что нужно поставить в Варшаве бюст товарищу Гитлеру с надписью «знаменитые гости нашего города».
В первом случае я описал обычный российский политический дискурс. Во втором — гротескную альтернативную реальность. По какой-то причине левые взгляды, вне зависимости от их содержания — экономического, социального или культурного — получили моральную индульгенцию, тогда как правые взгляды неизменно ведут к аттестации «фашистом». Современные левые повсеместно представлены в крупных СМИ, часто — в парламентах стран. Правые — преимущественно на имиджбордах.
Причем все это актуально не только для России, где благожелательное отношение к советскому прошлому оправдано биографиями политического истеблишмента.
Да и с обычными людьми все вроде бы объясняется просто. Сложите вместе внешний локус контроля, нулевой социальный капитал, привычку вытирать зад по команде — и получите типичный «пролетариат» вне зависимости от страны и цвета кожи.
А уж шариковское «взять все и поделить» актуально во все времена.
Но ведь за счастье трудового народа, угнетенного белыми буржуями, борются не только террористы из пломбированных вагонов, но и сами белые буржуи!
Западная бизнес-элита, состоящая преимущественно из белых мужчин, предлагает повышать налоги.
Международные холдинги рассылают инструкции о квотировании руководящего состава в дочерних компаниях. Индустрия развлечений, стерилизованная ради защиты чувств всех существ Вселенной, преимущественно состоит из людей, которых в Союзе называли «сочувствующими».
Что же случилось с США и Западной Европой, так долго боровшимися с коммунизмом, вплоть до вооруженного противостояния? Неужели криптокоммунисты облучили всех, кто забыл свою шапочку из фольги, и поработили свободные умы?
Недавно закончившийся идеологический переворот закономерно тревожит правых (квази)интеллектуалов, расчехливших по этому поводу все теории заговора — от всамделишных криптокоммунистов до «европейских демиургов», придумавших ух какой хитрый (почти как у Владимира Владимировича) план.
Одна теория заговора, объясняющая торжество левых, есть и у меня. В ней отсутствуют хитрые планы европейских демиургов, вредное излучение и даже такая классика, как союз евреев и масонов. Но есть одно небольшое допущение: в моей теории стремление государства к контролю общества безгранично. Государство — не комитет по защите добра и котят, а существующая сама по себе фирма, где главная цель не прибыль, а власть.
А причем здесь левые? Так уж получилось, что левые неизменно создают условия для тоталитаризма.
Каждый раз, оказываясь у власти, левые принимаются за два дела (не считая пропусков в закрытые распределители): обнуление социального капитала и регулирование всех сфер жизни.
Обнуление социального капитала атомизирует общество, превращая его в толпу госслужащих в одинаковых носках. Регулирование всех сфер жизни закрепляет победу государства как института. Два неразлучных усатых друга, отдыхающих от дел праведных в аду, об этом прекрасно знают.
Проще говоря, левые никогда не довольствовались захватом власти. Они метастазами пронизывали общество и делали его послушным настолько, насколько это никогда не снилось злобным капиталистам в смокингах и цилиндрах, угнетающих негров.
В какой-то момент обнаружилось, что у коммунистов есть чему поучиться. Например, разрушению институтов общества, будь то свобода слова, семья, церковная община или лига защиты упомянутых котят.
Не то чтобы коммунисты изобрели нечто новое — все это описал Аристотель в «Политике». Однако коммунисты кристаллизовали методы тирании. И современные государства приняли эти методы на вооружение.
Причем левых нет нужды вовлекать в управление государством, достаточно разрешить им социальный террор.
Левые, допущенные к публичной трансляции своих идей, всегда остаются в определенных рамках. Скажем, можно требовать прогрессивного налога или изъятия «лишней» собственности у белых (капиталистов), но нельзя создавать реальные террористические группировки и подпольные ячейки, угрожающие функционированию государства. Можно оставлять у бюста Сталина гвоздики или цитировать его, вопя о расправе с врагами народа, но нельзя призывать к борьбе с космополитизмом с последующей депортацией редакции «Эха Москвы» в Белое море.
То есть рамки левого безобразия задаются государством.
Например, в России те же нацболы, вооруженные классической левой демагогией, сейчас практически полностью уничтожены — они атаковали само государство. Зато преспокойно существует КПРФ, а казенные апологеты дружбы уродов проповедуют многонациональность, почерпнутую из советской пропаганды.
Если о той же многонациональности твердят деятели бизнеса, искусства и науки, это не означает, что они разделяют эти взгляды. Будучи публичными людьми, они вынуждены придерживаться идеологического фона, установленного государством — на кону стоят их карьеры и состояния. Ведь проще отнять у человека несколько миллиардов долларов, нежели вашу заначку на черный день. Проще разрушить репутацию известного ученого, нежели репутацию товарища Шарикова.
Когда всемирно известный рептилоид Цукерберг заявляет, что государство должно контролировать интернет, мы имеем дело не со странным миллиардером, исповедующим этатизм, а с говорящей куклой, чья репутация, карьера и капитал находятся в заложниках у государства. То же самое можно сказать о большинстве крупных предпринимателей, актерах, режиссерах, ученых.
Вряд ли их очень прельщает мысль о перераспределении благ. И вряд ли им понравится, когда государственное регулирование еще больше вторгнется в частную жизнь. Но что для левых мечта, то для государства насущная необходимость. Когда левые в очередной раз атакуют традиционные институты общества, требуя государственного регулирования, они не приближают коммунизм — они готовят почву для тоталитаризма.
Левые требуют перераспределения благ — и государство залезает гражданам в карман.
Левые требуют защиты угнетенных — и государство затыкает рты всем остальным. Левые требуют справедливости — и государство ставит под сомнение институты частной собственности и частной жизни.
Тоталитаризм — это надгробие на могиле общества, заживо похороненного левыми. И когда современные левые выполнят всю грязную работу для государства, их непременно отправят в какие-нибудь коррекционные лагеря, созданные, конечно же, с подачи самих левых.
