Мы чуть не пропустили важную дату, немедленно исправляемся. Недавно исполнилось 125 лет со дня рождения одного из главных поэтов русской эмиграции Георгия Иванова. Удивительным образом юбилей поэта оказался почти незамеченным нашими современниками, разве что Олег Кашин написал глубокомысленную колонку да пара-тройка литинститутов отметилась конкурсами эссе и вечерами памяти. Тем не менее, это один из самых актуальных поэтов прямо сейчас. Переосмысление его творчества вряд ли дает конкретные ответы на вопросы современности, скорее, наоборот, помогает на них не отвечать. Что зачастую куда полезнее и совершенно точно беспроигрышнее.
Как литератор Иванов сформировался еще в дореволюционной среде. Особую роль в становлении поэта сыграл основоположник акмеизма Николай Гумилев. В 1914 году Иванов сменил ушедшего на войну Гумилева в журнале «Аполлон», где писал статьи о военной поэзии. В последующие годы Иванов сам активно писал стихи о войне, выпускал сборники и принял участие в третьем «Цехе поэтов», а после убийства Гумилева петроградскими чекистами — его возглавил.
В сентябре 1922 года Иванов на пароходе «Карбо» навсегда покинул родину. В эмиграции он написал свои самые главные и пронзительные стихи. Иванов наряду с Ходасевичем считался одним из первых поэтов русской эмиграции. Помимо стихов, он также писал и прозу («неоконченный роман «Третий Рим» и поэма в прозе «Распад атома»), которую, правда, ценили далеко не все. Например, Набоков настоятельно советовал Иванову «не баловаться прозой», что впрочем нисколько не смущало поэта.
Жизнь Иванова в эмиграции, как и у многих наших соотечественников, была полна горьких потерь и тяжелых разочарований. В 1943 году его дом во французском Биаррице реквизировали германские власти, а через год его просто не стало — попал под авианалет. После войны Иванов вместе с женой проживал в Париже и испытывал крайнюю нужду. Последние годы жизни русский поэт провел в богадельне на юге Франции. Иванов обещал «вернуться в Россию стихами» и сдержал обещание. С конца 80-х его наконец-то начали издавать на родине.
Чем Иванов интересен? Во-первых, тем, что мрачную рефлексию по утраченной стране Иванов выражает не в унылых мигрантских дневниках-заплачках, а в ярких и звонких стихах, которыми можно не только по-хармсовски разбивать витрины, но и бомбить целые города. Во-вторых, его стихи напрочь лишены художественных излишеств и пастернаковских поэтических допущений. В каком-то смысле это чистая, незамутненная поэзия, созданная невероятно сильной, а главное цельной и последовательной личностью. То есть, это та самая редчайшая ситуация, когда за каждой строчкой есть кому постоять.
Почему стихи Иванова так актуальны именно сегодня? Потому что это, как ни странно, поэзия перманентного русского поражения. Художественный мир Иванова буквально соткан из поражений, которые он бесконечно проживая, тем не менее учится в них жить. Любить, страдать, радоваться, грустить и даже умирать. Что в общем-то довольно точно рифмуется с жизнью поэта и гражданина в Российской Федерации, в которой любая интересная идея заранее приговорена на эшафот. В государстве, где поздневизантийское лицемерие и есть единственно возможная идеология, проигрывают все. В этом смысле РФ ничем не лучше эмиграции. Конечно, с этим можно как-то бороться, на митингах, судах и этапах. А можно и просто жить. И если мы выбираем просто жить, то лучше всего это делать по Георгию Иванову. «За войну, за интервенцию, за царя, хоть и мертвеца».
