Андеграунд остается андеграундом даже в США. И всемогущий интернет не гарантирует, что вы отыщете своих слушателей. Что уж говорить про доинтернетовскую эпоху, когда единственными друзьями музыкантов были настойчивость и небольшие лейблы, работавшие с необычными исполнителями.
Потому неудивительно, что огромное число музыкантов — пускай не блестящих, но интересных — оказались забыты. Но лишь на время — во многом, благодаря энтузиастам, собирающим диковинные записи.
А рассказ про американских андеграундных исполнителей я начну со своего любимого Хэсела Адкинса. Человека-оркестра.
Хэсел Адкинс: курица и секс
Про Хэсела есть неплохая статья на английской «Википедии». Пересказывать я её не стану, полагаясь на ваши знания английского.
Хэсел (именно «Хэсел», а не «Хэзил», как часто путают) вырос во времена Великой депрессии, поэтому детство его было не то, чтобы очень счастливым и сытым. Большую часть жизни Хэсел посвятил веселью и музыке, аккуратно высылая каждый свой новый альбом действующему президенту США. Единственным, кто поблагодарил его за это, оказался Ричард Никсон. Всего Хэсел записал около 7 тысяч песен — хватило бы еще на многих президентов.
Больше всего Хэсел любил курятину, девушек и машины. Проблемы с девушками и машинами преследовали его в течение всей жизни (связь с несовершеннолетней, перестрелка с мужем-рогоносцем, наконец, смерть после ДТП с квадроциклом).
Хэсел примечателен сразу тремя вещами.
Во-первых, он всегда пел про то, что ему нравится. И всё, точка. Курицы, курятина (очень много курятины), секс, машины (свою машину он называл «Трахомобилем»). Это человек, который знал, чего он хочет от жизни. Никаких заумных или милых, зализанных текстов.
Во-вторых, Хэсел был человеком-оркестром. По причине бедности он часто сам конструировал инструменты и записывал всё в одиночку — и гитару, и ударные, и губную гармошку, и всё, что вы еще сможете расслышать на записях отвратительного качества, сделанных на домашней студии в 50-х (!) годах. В общем, яркий пример раннего DIY.
К слову, первая запись на нормальной студии у Хэсела случилась только в 1987 году, когда ему было 50 лет.
В-третьих, Хэсел заметно повлиял на сайкобилли. Достаточно сказать, что The Cramps делали на него каверы. В принципе, если записать песни Адкинса в нормальном качестве, особенно треки раннего периода, то у вас и получится сайкобилли. Как по мне, так он был первым панком. Писал непристойные песни, имитирующие секс, выступал полуголым, задолго до Игги Попа, жил, как ему нравится, нисколько не беспокоясь о популярности.
Гэри Уилсон: «Вы думаете, что действительно знаете меня»
У Гэри Уилсона была типичная проблема андеграундного музыканта. Он записал несколько альбомов, не нашедших отклика на момент релиза, и сдался. Гэри играл в очень широком диапазоне — от музыки, которую можно услышать в торговых центрах, до истеричных spoken word, посвященных Той Самой (у Гэри вообще много песен, посвященных Той Самой, что роднит его в этой зацикленности с Хэселом. Разве что Хэсел не страдал, а угорал).
За авангардным дебютным альбомом 1977 года «You think you really know me» последовало несколько синглов и еще один альбом, также оставшийся без особого внимания. На своих концертах Гэри выступал так, что иногда приходилось отключать электричество, чтобы выгнать его со сцены. Его типичный сценический образ — замотанное в целлофан и скотч лицо в солнцезащитных очках, тряпье, бумажные пакеты. Для нью-йоркского CBGB это было нормой, а вот в пригородах местные американские ватники частенько угрожали избить Гэри за подобные выходки.
Естественно, это не могло не уязвить и обрушить все надежды на музыкальное признание. Гэри не просто бросил писать музыку, он переехал в другой конец США, где устроился музыкантом, играющим в ресторанах и кинотеатре «для взрослых».
Однако даже за те несколько лет, что Гэри выступал, он смог запомниться. Ему давал советы знаменитый Джон Кейдж. Загадочные и инопланетные The Residents писали комплименты Гэри. Beck упоминал Гэри во время MTV Music Awards и в своей песне «Where It’s At». Наконец, в начале нулевых лейбл Motel Records организовал настоящее детективное расследование. С трудом, но Гэри нашли и уговорили переиздать дебютный альбом — всего тиражом 500 экземпляров.
И началась другая жизнь. Гэри с удивлением узнал, что его музыка по-прежнему востребована и по-прежнему есть фанаты его творчества. Были переизданы старые песни, записаны новые. Про Гэри сняли документальный фильм, устроили тур по США и Европе, начали приглашать на популярные шоу.
Откровенно говоря, новые альбомы Гэри вряд ли удивят кого-то в пресыщенном 2020-м году. Но в 1977 году с его экспериментальными песнями и необычным сценическим образом Гэри мог бы легко завоевать популярность. Просто не повезло.
Клаус Номи: спившаяся оперная дива
Вообще Клаус Номи уже давно никакой не андеграунд, хотя и начинал он примерно как Гэри Уилсон — в целлофане и с ничего не понимающей публикой. Но поскольку наш редактор об этом не знает, то я с удовольствием расскажу о Клаусе.
Клаус родился в 1944 году в Третьем Рейхе, некоторые время выступал в берлинских клубах (гей-клубах, конечно же) и в начале 70-х уехал искать славу в США. В 1983-м году он сделал себе лучшую рекламу, скончавшись. Клаус стал, как это принято писать, одной из первых знаменитостей-жертв «новой чумы» (хотя Патрик Каули, например, умер от СПИДа на полгода раньше).
Однако за 10 лет своей яркой и безумной жизни в США Клаус сделал невероятное превращение из эмигранта в главного пришельца 80-х. Пожалуй, он как никто лучше всех реализовал главный месседж «новой волны» — «придумай себя сам». И Клаус придумал (не без помощи, кстати, Дэвида Боуи).
Так получилось, что Клаус очень любил классическую оперу. Обладая прекрасными вокальными данными, он всё же пошел дальше.
Номи годами культивировал не просто характерный для него контртенор, а женский меццо-сопрано с нотками алкоголизма. Благодаря этому некоторые из его песен приобретали лукавый подтекст (например — «You don’t own me» за авторством Лесли Гор, которая была лесбиянкой).
Кроме того, Клаус стремился совместить оперу с чем-то еще. Например — с роком. Или с диско. Или с электронной музыкой. Да с чем угодно! На выходе получались наэлектризованные барочные арии, диско-боевики с драматическими оперными вставками, необычные каверы на шлягеры 60-х. При этом Клаус также делал записи классических произведений как есть, словно он никогда не выступал в нью-йоркских клубах, загримированный как кукла (есть замечательные съемки в одном из клубов, где Клаус обманул зрителей, ожидавших фрик-шоу, и волшебно исполнил арию из «Самсона и Далилы»).
Клаус был рожден для ярких и диких 80-х с их клубной манией, выходом геев из подполья и декадентским духом кабаре. Не знаю, вдохновлялся ли его образом Слава Цукерман, снявший гимн началу 80-х — «Жидкое небо», но Клаус Номи в своем знаменитом кукольном смокинге был словно рожден для этого фильма.
К сожалению, Клаус оставил совсем небольшое наследие. Незаконченная рок-опера, два альбома, синглы и несколько концертных записей посредственного качества. С другой стороны, это кажется неизбежным с учетом его modus vivendi. Сложно представить себе Клауса после 1985-го года, когда вся эта прекрасная карнавальная дичь изжила себя и превратилась в веху.
Я бы, пожалуй, еще отметил таких прекрасных андеграундных музыкантов, как алкоголика Nervous Norvus и шизофреника Wesley Lawrence Willis, певшего первое, что взбредет в голову, но лучше приберегу их для следующего творческого кризиса.
Не болейте СПИДом и слушайте странную музыку.
