Я стоял во дворе, окружённом мрачными пятиэтажками, и глядел на поток снежинок, пролетающих мимо лампы уличного фонаря. Рядом, прохаживаясь из стороны в сторону, разговаривал по телефону мой друг Андрей. В этом месте на окраине Москвы мы оказались не просто так. Мы ехали за очередной порцией одного из наиболее популярных нынче ПАВ, в то время только приобретающего статус культового. И, несмотря на скверную погоду, нашли его без всяких неприятностей. Дело оставалось за малым — сесть в такси и убраться подальше из чужого панельного лабиринта в свой. Наши планы прервал звонок Кати — девушки Андрея. Их разговор длился уже не меньше пяти минут и, учитывая февральский мороз и вес на руках, это было вызывающе долго.
Наконец, Андрей договорил, быстро натянул перчатку на задубевшую от мороза руку и повернулся ко мне.
— У меня есть к тебе интересное предложение.
— Люблю интересные предложения. Давай, ебашь!
— Короче, Катя со своей подругой Олей сейчас едет к Крокодилу. Предлагает нам присоединиться.
С трудом сдерживая смех, я выдал Андрею пачку вполне естественных вопросов:
— К кому, блять? К крокодилу? Бахаться что ли?
Андрей даже не улыбнулся, но я не обиделся. Шутка была дрянная, хотя и неизбежная как смерть.
— Не знаю, чем он там бахается, но персонаж необычный. Андрей на секунду замялся и продолжил:
— Я, честно говоря, не горю желанием туда ехать. Но, во-первых, не хочу, чтобы Катя была там без меня, а, во-вторых, ты мне сегодня всю голову выебал тем, как истосковался по женщинам. А у Оли никого постоянного нет. Я думаю, что она тебе понравится. Во всяком случае, внешне.
Думать было нечего. Катя была эффектной девушкой и несколько раз попадала на обложку стремительно уходящих в прошлое мужских журналов. Тираж этих журналов был сравнительно скромным, однако сам факт вызывал восхищение у всех, кто более-менее успел полюбоваться расцветом клубной культуры. Подруги у Кати были соответствующие. В моём же нынешнем пограничном состоянии даже перспектива ебли с привокзальной бомжихой не казалась неприемлемо мерзкой. А эта Оля наверняка пахла приятнее бомжихи.
— Ладушки, Андрюх. Вызывай такси. Давай посмотрим на этих катиных друзей.
Минут за сорок мы добрались до нужного адреса. Дверь нам открыла сама Катя.
— Ну, здравствуй, дорогая, — с нежностью промурлыкал Андрей, заходя в квартиру. Он обнял её за талию и поцеловал. Я ощутил неприятное покалывание в груди и отвёл глаза.
— Кстати, а где ребята? — спросил Андрей
— Укатили за скоростью, — недовольно ответила Катя. Она давно уже не употребляла сама и потому не испытывала восторгов от такого движа.
— Они её уже даже не носом долбят, а пьют чай с какими-то салфетками.
Как изящно и предусмотрительно! За последний год мой нос превратился в одну большую язву, а вот желудок пока работает исправно.
Я разулся, повесил пуховик и зашёл в комнату. Гостиная, вернее, типичная для пятиэтажек проходная комната встретила меня запахом тлеющего барахла из шкафов-стенок на поскрипывающем замызганном паркете. Две молодые девушки в блестящих легинсах смотрелись в таких интерьерах почти гротескно. Как питьевые фонтанчики в Вальгалле огненной.
— Знакомься Оль, это Игнат, — представил меня Андрей.
Я улыбнулся, нежно пожал протянутую Олей руку и сел напротив. Оля обладала внешностью поистине кукольной: густые волнистые волосы, пухлые губы и ярко окрашенные глаза с ресницами, упирающимися в небесный купол. Благо грубоватый голос выдавал в ней женщину вполне земную. Самое время было бы вывалить на эту куколку всё моё сомнительное очарование, но в нынешнем состоянии «не-до-жиру-быть-бы-живу» это казалось почти невыполнимой задачей. Минут за семь осушив предложенный дамами бокал вина, я незаметно ткнул сидящего рядом Андрея в бок. Он верно расшифровал сигнал.
— Так, мы пойдем потрещим с Игнатом в соседнюю комнату. Скоро вернёмся.
Все всё поняли, но приличия есть приличия. По поскрипывающему паркету мы с Андреем, покачиваясь, проплыли к входу в самое логово Крокодила. Зайдя внутрь, первым делом я обратил внимание на шкаф, накрытый, будто гроб героического солдата, обширным знаменем. Причём знаменем безвременно ушедшего Третьего рейха. Ситуация требовала от меня изумлённого присвистывания, но этим даром я был обделён. Плотно закрыв за собой дверь, я сказал:
— Да, интересные у тебя друзья, Андрюх.
Андрей видимо пропустил мою фразу мимо ушей, глубоко погрузившись в строительство желтоватых магистралей на экране своего старенького айфона. У меня появилась возможность оценить полки рабочего стола Крокодила, плотно заставленные разношёрстной околоправой литературой. От Ницше и Шпенглера до «ста великих тайн Третьего рейха». Андрей закончил работать скидочной карточкой и сделал пару неестественно глубоких вдохов. Запрокинув голову, он передал мне купюру и проговорил:
— Это не мои друзья, а Олины. Крокодил — её друг детства. Сам у неё спросишь, если интересно. А пока лучше не афишируй, что у нас с тобой на руках что-то есть.
Беспокойство Андрея было объяснимо. Соли у нас было с грехом пополам на двоих и то не на всю ночь. Я наклонился над айфоном и за один вдох тщательно счистил с экрана всё, что контрастировало с его чернотой. Стоило мне привычно запрокинуть голову, как за стеной послышались скрип входной двери, мужские голоса и шум верхней одежды. Я посмотрел на Андрея.
— Мда, похоже, что быть скрытными не получится. Ладно, пошли здороваться.
В гостиной нас встретили три амфетаминовых богатыря. Добрыня был весел и несколько пухловат. На его небритой щеке красовался огромный белый пластырь, скрывающий свежую рану. Алёша казался самым молодым и бойким. Крокодил — Илья был самым высоким и крепким из всех. Лицо его не было лишено героических черт, однако глаза выражали скорее усталость или даже тоску, а не вызов. Никто из богатырей не напоминал хрестоматийных скинов. Обычные московские парни.
После знакомства мы быстро разошлись по разным частям квартиры. Богатыри отправились на кухню гонять химические чаи, ну, а я плотно присел на уши Оле. Куколка казалась благодатным слушателем, однако мало поддерживала разговор. Наконец я поймал себя на мысли, что прыгая на эйфорических волнах с темы на тему, заплыл в историю Запорожской Сечи. Надо было срочно проветрить голову, чтобы переключить мысли на нечто более приличное. С сожалением оторвав свою ладонь от Олиной коленки, я пошёл курить на кухню.
Там я заметил, что одна из рук курящего рядом Крокодила была полностью забита какой-то мрачной чертовщиной. Черноволосая женщина с черным диском над плечом и серпом в руке в окружении черепов и ворон. Я подождал, пока разговор Крокодила с Добрыней иссякнет и спросил хозяина о значении татуировки.
— А, это Морена — славянская богиня зимы и смерти. Так, дурость по малолетству.
Славянская мифология меня интересовала мало, а вот дурости по малолетству показались любопытной темой. Благо, стимуляторы в основном способствуют раскрытию любых тайн первому встречному. Я энергично стал расспрашивать Крокодила о временах его молодости и выяснил, что Морена действительно часто присутствовала в жизни хозяина квартиры, направляя его, будто Афина Одиссея. Тот же, вместе со своими идейными соратниками, долгое время приносил ей кровавые жертвы. Однако спасать своего подопечного от происков стражей порядка злая богиня не стала. Не захотела дожидаться его из заточения и молодая жена, оставшаяся воспитывать их ребёнка. Она предсказуемо не оценила крокодиловый образ жизни, ожидая от него более подходящего хозяину семьи травоядного поведения. И хоть Крокодил, за годы проведённые в несвободе, вполне уже стал готов соответствовать этим ожиданиям, путь к семье для него оказался отрезан. Единственным, что теперь поддерживало Крока на плаву, было желание принять как можно большее участие в жизни семьи, трагично сократившееся в основном до материальной помощи. И тут же Морена снова решила вторгнуться в жизнь Крокодила. Устроиться на более-менее приличную зарплату у него получилось только сотрудником морга.
— И что, как тебе такая работёнка?
— Работа как работа, — ответил Крок так, будто речь шла о складировании и учёте канцелярских скрепок. — Разве что на праздники бывает тяжело. Помню, в Новый год я оказался единственным на целый район, кто работал. Нам за это доплачивали, а настроения праздновать один хуй не было. Ну и начали мне жмуров ещё до курантов везти одного за другим. Всё везут и везут. Я говорю, — отъебитесь уже, мне их класть некуда! А водилы отвечают, что им тоже некуда. Клади, куда хочешь! Один даже начал угрожать, что будет трупы скидывать на улице прямо перед воротами. Пидорас… Короче говоря, кончилось у меня свободное место. Когда привезли очередного, я не выдержал, сдвинул несколько занятых каталок, ну и положил его сверху поперёк остальных. Потом продолжил в том же духе. Кладёшь их друг на друга рядами. Вдоль, потом поперёк, потом снова вдоль.
Крокодил увлечённо визуализировал свой дом из трупов. Я же представлял, как посреди помещения с бетонным полом и серыми стенами возводится башня из уложенных рядами тел. Апофеоз служения хтонической богине — домовой храм из мёртвой плоти. Как у фон Триера!
— В итоге, когда их уже чуть ли не под потолок приходилось закидывать, поток стих. Ну я устал жутко, да и поднажрался к тому моменту, так что там же и вырубился, рядом с трупами. Ну, а с утра пришло начальство, увидело всё это и, ясное дело, не обрадовалось.
Крокодил улыбнулся уголком рта, видимо вспоминая эффект произведённый его инсталляцией. В ту же неделю праздничного зодчего уволили. Однако через пару месяцев Крокодил снова вернулся на свою должность, но уже в другом морге. Морена крепко вцепилась в его судьбу.
С каждым следующим витком нашего разговора Крокодил всё чаще упоминал свою семью и как он сожалеет, что не может полноценно проводить время с подрастающим сыном. И в тот момент Крокодил казался мне, несмотря на его ярко освещённое свастикой прошлое, самым трогательным человеком на Земле.
Наш разговор прервал Андрей.
— Ты как тут вообще? Живой? Катя с Олей собираются в клуб, а я поеду домой. Можем вызвать одно такси на четверых.
С трудом я вспомнил, как вообще оказался на кухне, и тут же отвёл Андрея в сторону.
— У нас ещё осталось что-нибудь?
Андрей улыбнулся
— У нас уже давно ничего не осталось. Друзья крокодиловы всё выдолбили. Я тебя предупреждал.
Похоже, что внутреннее чувство времени в какой-то момент перестало быть для меня надёжным ориентиром. Обычная история на марафоне.
— Ладно, значит поеду домой спать.
Уже еле ворочающий языком и тем более ногами, от предложения пойти в клуб я вежливо отказался. Попрощавшись с Крокодилом и его богатырями, я завалил свою тушу в такси и всю дорогу до клуба пытался вывозить разговор с сидевшей рядом Олей. Было обидно, что вечер прошёл довольно нескладно. Успокаивал я себя тем, что при других условиях мы бы сегодня и не познакомились.
С Олей мы ебались на следующий же день, а вот с Крокодилом так больше не увиделись. Надеюсь, что он все-таки смог достроить свой дом.
