Сегодня важнейший день для всей русской культурной ойкумены. Федору Достоевскому исполнилось 200 лет. Цивилизационное влияние литератора сложно переоценить и невозможно опровергнуть. Достоевский если не сформулировал, то совершенно точно предрек ужасы эпохи модерна, где униженными и оскорбленными оказались миллионы человеческих душ. Чтобы в это поверить — достаточно открыть «Бесов». Открыть и вновь восхититься удивительному историческому чутью русского писателя.
Тем не менее, мы бы хотели слегка снизить градус пафоса и непосредственно перейти к фактологии. Можно сколько угодно удобрять нектаром и амброзией могилу писателя, не сказав ничего по сути. Но сколько ее ни удобряй, все равно на ней вырастет Жан-Поль Сартр. Самого же Достоевского уже не воскресить, но он и не нуждается в воскрешении. Все мы живем в его тени и чтобы из нее выйти нужно совершить качественный духовный прыжок, как завещал Кьеркегор.
Так в чем конкретно заключается цивилизационное (не путать с культурным) влияние Достоевского и зачем его читать и переосмыслять сегодня? Во-первых, Федор Михайлович считается (да и является) основателем персонализма в России. Это такое направление в философии, согласно которому личность и ее внутреннее духовное развитие первичны. Весь мир же является непосредственным проявлением творческой активности верховной личности. Не трудно догадаться, что это за верховная личность. Это Бог.
Философские взгляды Достоевского как раз рифмуются с учением Кьеркегора. По сути оба — предтечи и пророки экзистенциализма. Причем экзистенциализм, как у русского, так и датского мыслителя носит строго религиозный характер. Даже персонажи Достоевского вполне себе кьеркегористые «рыцари духа», порывающие с нормами этики на пути к Богу (Сонечка Мармеладова). Таким образом Достоевский стоял у истоков философской доктрины, во многом определившей облик не только XX-го века, но и современности. Правда, места Богу в ней уже не нашлось.
Во-вторых, Достоевский — абсолютный гений психологического романа. Несмотря на общую стилистическую неряшливость, а местами и вовсе вопиющую небрежность (Набоков был бы в ужасе), писатель создал героев на века, подарив им по сути вечную жизнь. Чтобы в этом убедиться, достаточно включить телек и увидеть как, захлебываясь ненавистью, вопит Смердяков. Два Смердякова. Три Смердякова. Десятки Смердяковых. Спасибо, Федор Михайлович, за предупреждение. Увы, но не помогло.
Геометрическая точность портретов, кропотливейшая проработка героев, сложнейшее выстраивание конфликтов — главные литературные добродетели Достоевского. Для писателя в этом смысле вообще не существовала мелочей, и даже третьестепенные персонажи-функции получали невероятный объем и развитие. Строго говоря, литература Достоевского — это даже не литература, а хроника русской жизни, актуальность которой не померкнет даже на закате времен.
При этом для вдумчивого чтения Достоевского нужно особенное состояние духа и тела. На наш вкус, лучше всего потреблять Федора Михайловича в состоянии болезни, жара, озноба или лихорадки. Так что если заразитесь модной нынче хворью, смело беритесь за Достоевского. А как (и если) выздоровеете — сразу бросайте. Ведь вам еще предстоит совершить качественный прыжок. И далеко не факт, что к Богу.
