Сегодня большой праздник — день рождения главного писателя XX-го века Луи-Фердинанда Селина. В этот день обычно гуляют по краю черной ночи и теряют девственность по части ужаса. Мы верим, что у вас получится достойно отпраздновать рождение великого новатора. Правда, есть риск не вернуться из столь опасного путешествия. Но это совсем не страшно, ведь те люди, что не умирают вовремя, самые несчастные на Земле.
Селин сделал то, что не смог до него никто другой. Он разрушил основы французской литературной традиции и в ручном режиме изменил историю мировой словесности. На месте руин Селин воздвиг храм подлинной художественной свободы, прихожанами которого стали десятки литераторов будущего, от Жане Жене до Эдуарда Лимонова. В этом смысле Селин подобен якобинцам, с той лишь разницей, что ему всегда были тесны рамки любого идеологического конструкта.
Великий роман «Путешествие на край ночи» впервые ввел разговорный язык и арго в большую французскую литературу. Селин выдающимся образом стилизовал разговорную речь, которая в каждой отдельной сцене бесперебойно работала на общий художественный замысел. Для этого писатель изобрел особый, «рваный» синтаксис, навсегда изменивший сам язык. Это была по-настоящему великая французская революция, только в литературе, где высокое и низкое не просто противостояли друг другу, но и находились в поистине диалектическом единстве. Селин стал для литературы не только Робеспьером, но и Наполеоном.
Вместе с разговорной речью Селин привел во французскую литературу (да и в мировую) ее носителей. Четвертое сословие благодаря Селину стало не просто объектом или фанерной декорацией в духе толстовского Каратаева, но весьма разговорчивым и не самым приятным субъектом литературной игры. При этом писатель нисколько не заигрывается со своими работягами, лавочниками и клошарами, напротив — выносит всем им предельно безжалостный приговор, выдавая в кредит разве что смерть. Впрочем, как и всему остальному человечеству. У обделенного «Нобелевкой», «Гонкуром» и сытым благополучием Селина есть все основания.
Строго протоколировать и жестоко высмеивать человеческие пороки, конечно, Селину помогала невероятно острая писательская оптика. Благодаря поразительной наблюдательности ему удавалось создавать по-настоящему вечные образы. Например, образ ленинградской венерологической клиники из «Безделиц для погрома», наверное, самый впечатляющий памятник сталинскому СССР в мировой литературе. Профессиональный врач Селин ставит самый неутешительный диагноз советской цивилизации и при этом легко обходится без трупов и гулагов.
При этом Селин не только выдающийся мастер слова и стилист, но и автор сокрушительных по силе монологов. Часто они составляют большую часть произведения, заменяя классическую последовательность сцен чистой неразбавленной эмоцией. В этом смысле наиболее показательна его послевоенная трилогия («Из замка в замок», «Север,» «Ригодон), где почти сплошным монологом совершенно гениально передан даже не дух эпохи, а ее нерв. Этот нерв и есть сам Селин.
Каждый раз, когда я отправляюсь в неожиданное и опасное путешествие, то беру с собой томик Селина. С ним мне не страшно не вернуться.
