Наш проект открывает новую колонку текстов «Подледный труд». Здесь мы и наши дорогие читатели будем рассказывать о том, как зарабатываем на хлеб, водочку и девочек. На эту идею нас натолкнул текст, который прислали в редакцию анонимно. Мы не знаем, правда это или абсолютный художественный вымысел от первого до последнего знака. Но в силу содержания мы просто не могли его предать забвению в видавшей всякое редакционной корзине. Это история о том, как работа в бюджетном учреждении вылилась в тотальное воровство, вышедшее из-под контроля. Что может быть тоскливее, чем работа в психиатрической больнице? Но здесь речь пойдет не о психах, а о тех, кто их обкрадывает.
В гетто
На выходе из метро вы сразу же, без церемоний, попадаете в настоящее гетто — со старыми дряхлыми домами 60-х годов, разбитыми пыльными витринами магазинчиков, заброшенной котельной, со скучающими таксистами на убитых развалюхах, праздношатающимися мигрантами и алкашами.
Территория вокруг метро напоминает филиал Ташкента, кропотливо воссозданный золотозубыми сынами Гермеса. По какой-то причине кровавая рука Собянина, разнесшая нелегальные торговые гнезда по всей Москве, здесь дрогнула, оставив все в первозданном виде.
Коренные жители тут смотрятся неуместно, как белые люди в индейской резервации.
Чтобы местный колорит не так давил на психику, лучше всего перейти на противоположную сторону улицы. Там нет магазинов, и никто не станет незаметно вываливаться из-за угла, чтобы стрельнуть сигарету или мелочь. По левую руку тянутся старые домики — первые «хрущевки», милые снаружи и страшные внутри. Из окна квартиры на первом этаже за вами наблюдает кот, поражающийся унизительной нужде, что выгнала вас в восемь утра на улицу в середине октября.
Еще пять минут — и вы останавливаетесь на перекрестке, где утром образуется глухая пробка. Осталось совсем немного — перейти дважды дорогу (можно на красный) и пройти минуту вдоль розового забора, до КПП с воротами.
На проходной всегда пахнет подгоревшей кашей. Вы показываете красный пропуск еще не привыкшему к вам охраннику и оказываетесь во внутренностях психиатрической больницы.
Вот вы и на работе.
Дебил с рекомендациями
В психушку я попал совершенно случайно.
Так уж получилось, что у главврача больницы есть подруга, которая знает меня, а у нас между собой есть счеты. Вот так все непросто сложилось в этом социальном узле, что я без опыта работы и образования вдруг стал закупщиком. Обычная история.
На самом деле бюджетные закупки настолько интимный вопрос, что безопаснее нанять знакомого дебила, чем незнакомого специалиста. Я как раз и стал этим дебилом, доверие к которому заметно перевешивало полную профессиональную непригодность. Все-таки семь лет до этого я занимался совершенно иными делами. Но меня рекомендовали, и это стало решающим фактором. Да чего уж говорить, речь шла не о квантовой физике.
Главврач, холеный серьезный армянин, никогда прямо не говорил, что мне предстоит обогащать его на протяжении всей моей карьеры. Он был довольно пугливым типом.
«Мое дело — концепция, твое — ее воплощение», — сказал главврач мне при встрече, делая какие-то сложные пассы руками.
В общем-то, для меня не было тайной, что на новом рабочем месте я стану заниматься делами неблаговидными. Но мне было все равно. Как оказалось, нищета развращает не хуже богатства, а может — даже пуще. Мне пообещали сладкую жизнь, так что я даже не стал терзаться всякими там моральными дилеммами, сомнениями и прочей ерундой для людей с достатком.
Лучший бизнес в РФ
До меня закупками занималась специалистка, прекрасно знавшая всю кухню бюджетного воровства. Уволилась она после конфликта с главврачом, который об этом сильно пожалел — благодаря ей он смог заработать только в 2*** году 17 миллионов рублей. После ее увольнения волшебная машина по изготовлению денег встала колом. На помощь позвали волшебного меня.
Я о закупках знал только то, что там закупают товары и услуги для бюджетных учреждений. Но даже при моем участии главврач впоследствии смог обогатиться. Без сомнения, закупки — лучший бизнес в РФ.
Все механизмы воровства давно уже изучены и известны. Купи за рубль, продай за десять. Что тут рассказывать?
Если, конечно, разбираться подробно, то все немного сложнее и интереснее. Чтобы продать за десять то, что стоит рубль, надо иметь хорошие связи, которые будут прикрывать мягкое место казнокрада. «Наверху» все прекрасно видят и знают о масштабах воровства. Серьезно. Не надо быть Навальным, чтобы сравнить рыночную и закупочную цены.
Только вот стоит за кого-то взяться, ухватить за рыльце в пуху и сале, как выясняется, что трогать просто так человека натурально невозможно. То у него дядя непростой, то брат какой-то начальник, а то вы вместе отдыхаете в одном шато каждый год.
Надо заметить, что только такие связи и спасали главврача психушки, поскольку к моменту моего прихода воровство стало уже совсем бессовестным. Ведь и воровать можно по-разному. Можно красиво и аккуратно, с небольшой, но убедительной маржей. А можно с восточным размахом, до пьяной отрыжки. И тогда спасают только связи, непростые знакомства там, сям, здесь…
Бюджетная Голконда
Когда я устраивался в психушку, закупки не производились уже больше квартала. На складе заканчивались необходимые расходники — одноразовое белье, препараты, оборудование для лаборатории. Возникла конкретная угроза получить по первое число не за воровство, а за обосравшихся пациентов. Что, в целом, даже хуже.
Все необходимое можно было купить в любой момент, только вот начальница контрактной службы, формально занимавшаяся поставками, была сильно против восточного размаха главврача.
В конце концов, именно она подписывала документы и вряд ли мечтала стать фигурантом очередного громкого дела о расхищении бюджетных средств. У нее ведь не было полезных знакомств.
Моя предшественница, проводившая все закупки, пыталась соблюдать баланс между некой мерой порядочности и прибылью главврача. В итоге она предпочла не совать голову под нож гильотины, предварительно записав массу интересных бесед с главврачом — для собственной безопасности.
В общем, начальница службы, как и моя предшественница, тоже довольно скоро уволилась, понимая, что главврач решил не копать эту золотую шахту, а бурить и взрывать. Бюджетная Голконда, доступная и сладкая, ждала нас. Тем более, что к концу года у больницы скопилось почти двадцать миллионов неизрасходованных средств. А с этим все просто — чем меньше вы потратите, тем меньше вам дадут.
А как же это меньше, когда надо покупать сыну квартиру, да и новогодний отдых в Италии на носу?
Не наглость, а стиль
Я никогда не строил иллюзий по поводу своих способностей, но люди, причастные к разделу бюджетного пирога, поражали уровнем развития. До этого, как и подобает дураку, я пребывал в заблуждении, что богатый человек идиотом быть не может. Неужели все эти важные господа на дорогих машинах и в хорошей одежде могут запутаться в собственных шнурках? Как обычно, какие-то прописные истины я узнал непозволительно поздно.
Например, предводитель всей богадельни, главврач, верил в черную магию и средства от облысения. При этом он воображал себя человеком могущественным (видимо, благодаря знанию черной магии) и образованным.
Последнее в основном выражалось в том, что он регулярно отпускал шутки про психическое здоровье своих собеседников. Как именно осуществляются закупки он не понимал, в результате чего я и сам начал воровать из его кармана.
Зато он знал, как быть успешным бюрократом. В общем-то, практически все главврачи всегда должны скорее вести себя как чиновники, нежели главные врачи.
Правой рукой главврача была его секретарша, по совместительству — любовница, что, конечно, до скуки банально. В закупках она разбиралась и того меньше, зато была конфиденткой, что значило в неформальной иерархии куда больше. Не знаю, как по части секса, но в остальном дела у нее шли так себе. Для пущей надежности секретарше доверили ведение бухгалтерии трех компаний главврача, в результате чего все три компании начали получать зловещие приветы из налоговой.
Лучший друг главврача, его заместитель по хозяйственным вопросам, пожалуй, пошел дальше всех. Он одновременно воровал из бюджета, совал руку в карман главврача и еще подначивал меня заняться тем же самым. Поскольку один из корпусов больницы пустовал, заместитель устроил себе там зону отдыха. Согласитесь, это уже даже не наглость, это стиль.
Красавчик приступает к работе
Первые две недели я пребывал в прострации и панике одновременно.
Сам факт работы в психушке действовал на меня не лучшим образом. Нет, здесь не практиковали лоботомию и не лечили электрошоком. Здесь не воняло испражнениями или немытыми телами. Я даже не встречал тяжелобольных — их содержали в закрытых боксах.
Тихие алкоголики, периодически отдыхавшие в больнице от борьбы с бесконечным океаном бухла, вели себя мирно и иногда помогали с хозработами или разгрузкой машин. Лишь однажды какой-то веселый псих, высунувшись сквозь решетку на окне, закричал мне:
— Привет, красавчик!
Я тогда осмотрелся вокруг в поисках других красавчиков. Псих (хотя почему псих?) даже уточнил:
— Да-да, я тебе!
Но любое медицинское учреждение пахнет совершенно по-особому. Здесь всегда царит атмосфера неблагополучия, атмосфера поломанных человеческих существ, которых кое-как собирают, ставят на ноги, чтобы они еще немного продержались.
Мой кабинет, как и большая часть больницы, выглядел удручающе.
Последний раз капитальный ремонт делали в начале нулевых. Обшарпанные стены были обклеены старыми календарями. Линолеум определенно лежал с советских времен, как и дверь, разбухшая от старости и сырости.
Я не жаловался — по крайней мере, я сидел в кабине один, и мог делать все, что считал нужным.
На самом деле, не столько обстановка угнетала меня, как абсолютно непонятные мне должностные обязанности и задачи, свалившиеся в наследство от моей предшественницы. Все полагали, что я знаю, что надо делать. Или хотя бы догадаюсь.
К концу осени больница приобрела тот тоскливый вид, что сам собой начинает выуживать из головы грустные мысли, одну за другой, как из рукава фокусника. Листва, еще месяц назад укрывавшая корпусы, мокрой слизью лежала на асфальтовых дорожках. Облупившаяся краска на стенах намокала от постоянных дождей и разбухала. Накаченные лекарствами больные как заведенные ходили вдоль забора внутреннего дворика, окруженного голыми деревьями. Тени среди теней.
Но мне было не до серых корпусов с решетками на окнах, не до больных в серых робах, не до убогой обстановки — я пытался разобраться, как украсть деньги из бюджета Москвы.
Институты, которые мы заслужили
По большому счету, воровство бюджетных средств в РФ — просто их оптимизация. Если на постоянной основе разворовывается половина средств, то это уже скорее экономическая система, а не порок или изъян. Тем более, что столице нашей родины 17 украденных в 20** году миллионов?
Казна не пустеет, милорд.
Контролирующие органы прекрасно знают рыночные цены на товары и услуги, там вовсе не работают какие-то оторванные от реальности чиновники. Существуют специальные формулы для расчета рыночных цен, куча норм и процедур, которые призваны не дать заработать сверх положенного. В конце концов, есть ФАС, в которой можно пожаловаться на несговорчивого бюджетного заказчика. Даже вы прямо сейчас можете зайти на сайт госзакупок и сравнить цены.
Но в итоге все упирается в людей, которые решают, может ли украсть тот или иной чиновник. Нет несовершенного законодательства. Есть просто система, которая создана для монетизации административной ренты. Можно как угодно тасовать органы управления, нормы закона, но если описанный мною главврач по-прежнему работает в больнице, это означает, что его связи перекрывают все потуги ослабить казнокрадство.
Как ни крути, но неформальные институты — единственные работающие институты в России.
Оферты, аукционы и картельные сговоры
Всего есть два способа оптимизации бюджетных средств.
Самый простой — это так называемые «оферты» — мелкие закупки до 100 000 рублей. В этом случае контроль за закупками практически не осуществляется. Бюджетное учреждение с минимальными ограничениями самостоятельно выбирает поставщика. Формально контролирующие органы могут отследить, не было ли попытки разбить крупную закупку, требующую организации аукциона, на серию мелких, но в реальности все снова упирается в административную поддержку.
Во время моей работы, когда надо было немедленно распилить значительную сумму, я самым наглым образом разбивал крупные закупки на десятки оферт, что, в общем-то, грозило проверкой со всеми вытекающими последствиями.
Проблема оферты заключалась в том, что заработать как следует на таком фокусе было сложно. Особенно, когда поджимают сроки. Да и кроме того, если речь шла о дорогом оборудовании, оставался лишь один вариант — аукцион.
Аукцион — достаточно долгая и бюрократизированная процедура с несколькими этапами. На одном из них, например, проверяют аукционные лоты, максимальную цену и другие параметры. На аукционах можно хорошо заработать, но и сделать это значительно сложнее.
Во-первых, контролирующие органы могут зарубить и цену, и состав лотов.
Дело в том, что для борьбы с конкурентами фавориты аукциона закладывают в состав лотов редко встречающийся товар. Грубо говоря, больница хочет закупить ассортимент товаров, состоящий из А, В и С. И так уж получилось, что товар С есть как раз у фаворита, крупного международного концерна, который после победы делится с главврачом откатом.
Это называется «защитная позиция». О ней хорошо известно и в ФАС, и в департаменте социальной политики Москвы, но вот пропустят такую позицию или нет зависит от конкретных людей.
Во-вторых, редкие товары иногда бывают не таким уж редкими. И в аукцион влезают совершенно незнакомые игроки, которые портят всю малину. Тут уж ничего не поделать. Бюджетные организации стараются найти нарушения у непрошеных победителей, но это уже крайне затянутый и неоднозначный процесс.
ФАС, в зависимости от коррумпированности отдельных структурных подразделений, может встать и на сторону чужака.
Самый беспроигрышный вариант заработка — это банальный картельный сговор.
Система всеобщего благоденствия
С офертами я разобрался быстро.
Мое утро начиналось с обзвона поставщиков. Некоторых я искал сам, некоторых мне советовали. В реальности все зависело от меня. Именно по этой причине главврач не досчитался нескольких миллионов. Честно говоря, даже не знаю, почему мне доверяли настолько. Я часто менял работу и хорошо знал, что наемный работник — всегда наемный работник. То есть — первый предатель.
Обычно схема выглядела следующим образом:
1) подруга главврача советовала мне нужных поставщиков;
2) я от лица компании, фактически принадлежавшей главврачу, закупал товары у нужного поставщика;
3) товары сразу же привозились на склад больницы;
4) снова я, но уже от лица больницы, сам у себя покупал товары с наценкой от 40 до 200% в зависимости от наглости главврача;
5) в тот же день между больницей и компанией главврача заключался договор;
6) товар со склада через определенное время становился собственностью больницы.
Зарабатывали все.
Подруга главврача закладывала свой интерес в цену первого поставщика. Главврач закладывал свой интерес в цену, предлагаемую своей компанией. Больница получала товар и расходовала бюджетные средства. Я получал небольшие комиссионные и зарплату.
Разве это не прекрасная система?
Причем иногда товары даже не доезжали до больницы. Приходилось идти на ухищрения, чтобы на время проверки эти вопиющие безобразие объяснялись хоть какими-то документами. Например, оформлялся договор хранения. Дескать, склады больницы были забиты, поэтому товары хранились у поставщика.
Разоблачение
Увы и ах, но эта идиллия длилась недолго.
Дело в том, что однажды подруга главврача, устроившая меня в больницу, здорово прокололась.
К тому времени, как я начал закупать крупные партии товаров, в больницу, как это говорят, «пришел» крупный концерн, связанный с некой политико-экономической группой siloviki. Как следовало из договоренности между концерном и главврачом, больница должна была закупить крупную партию памперсов именно у этой компании. С бешеной наценкой и последующим откатом.
Я просто взял и наплевал на этот распоряжение и закупил товары у компании, принадлежавшей (фактически, разумеется) подруге главврача. Довольно скоро эта неловкость стала общеизвестной, и я взял всю вину на себя. Взял и выгородил свою знакомую, заявив, что закупить у другой компании товар я решил по собственному почину, потому что потому.
Самое смешное, что меня посчитали засланным шпионом из другого концерна, конкурировавшего с siloviki. Якобы я вошел в доверие главврача и самым подлым образом начал закупать продукцию своего настоящего покровителя — одной европейской ТНК. Я был бы не против такой работы, только вот истине это не соответствовало.
Хотя мог бы сдать главврачу его же подругу. Но на каких правах бы я остался в больнице?
Я подозревал, что долго не продержусь в психушке. Вся эта история с самого начала была глубоко неправильной, поэтому я решил ее закончить на высокой ноте.
Когда главврач понял, что мимо его носа проплыло порядка пяти миллионов, у него случилась настоящая истерика. Этот важный и самодовольный господин в один момент потерял лицо и начал смешно скандалить.
Мне лично было уже глубоко наплевать. Формально я ничего не нарушил, не подписывал документы, да и товар закупил нужного качества и в нужном количестве. Просто я был чужаком, когда пришел на этот маленький воровской праздник, чужим был, когда воровал вместе со всеми, и ушел чужим, оставив на память небольшую премию и несколько коробок оборудования, уместившегося в мой рюкзак.
Впрочем, через несколько месяцев я отомстил главврачу. Как раз благодаря картельному сговору.
Как нарушить картельный сговор
Картельный сговор работает вот как.
Предположим, что один ушлый главврач надумал заработать денег на очередной закупке. Причем закупке вообще ненужных товаров. Например — на закупке сухих смесей для больных. Больным ведь нужны витаминизированные смеси, не так ли?
Но вот беда, смеси эти делают всего три завода в России!
Можно, конечно, попробовать сорвать большой куш в одиночку, но проще и спокойнее всем заинтересованным сторонам договориться между собой.
В назначенный день начинается аукцион, все участники которого — подставные конторы, связанные с картелем. Участники аукциона вяло торгуют, неохотно сбрасывают цену — чисто для виду, через час объявляют победителя. Никому неизвестная компания выигрывает крупный заказ с совершенно невообразимой дельтой, которая делится между участниками сговора.
Просто и элегантно.
Но я все испортил. Я сделал это просто из низкого и гнусного чувства мести.
Все пошло не так с самого начала аукциона. В тесный и интимный круг подставных компаний затесался участник, которого не получилось выкинуть с торгов по формальным признакам, как это часто бывает в закупках. Затем, когда начались торги, неизвестный участник спокойно наблюдал за грошовыми аукционными шагами, чтобы в последний момент начать бешено сбрасывать цену.
В какой-то момент участники торгов решили, что я не блефую, и стали уже сами снижать цену, пока она не упала вплоть до рыночной. Я вовремя успел выйти с торгов, чтобы не остаться победителем, а вот тот, кто последним снизил цену и выиграл аукцион, остался ни с чем. С предполагаемых 12 миллионов я сбил цену до рыночных 7 миллионов, оставив главврача без отката.
Говорят, что когда он узнал об этом, с ним случилась истерика.
Я посчитал, что мы с главврачом квиты.
Конец прекрасной эпохи
Описанное мною — будничная практика едва ли не любого бюджетного учреждения, и наглость ушлых руководителей и закупщиков варьируется исключительно от силы связей и доступных средств. Где-то, где бюджеты скромны и даже скудны, каждый лишний рубль вызовет внимание. А где-то и несколько миллионов не сделают никакой погоды. Мой главврач в конце концов споткнется о какую-то ерунду и вылетит с работы, зато люди из высших эшелонов и дальше смогут воровать в масштабах областных бюджетов.
Но золотые времена безудержного воровства постепенно проходят. По разным причинам — и потому, что теперь внимательнее начали относиться к бюджетным тратам, и потому, что старые связи постепенно отмирают, а новые часто не обеспечивают должной защиты казнокрадам. Воровство — удел Юпитера и его приятелей, а не левых быков из районных психбольниц.
В конце концов, ничто не может продолжаться вечно.
