Свят Павлов: В последние месяцы интерес российских медиа и соцсетей к, казалось бы, мертвому проекту Союзного государства РФ и Белоруссии неожиданно воскрес. Усиленно ходят слухи о грядущей интеграции Белоруссии и, как следствие, объединении двух стран. С чем ты связываешь внезапное возрождение самой темы?
Кирилл Аверьянов-Минский: За это надо сказать спасибо Дмитрию Анатольевичу Медведеву и главе Минфина Силуанову, потому что именно с них началась новая актуализация этого вопроса.
Свят Павлов: Ты имеешь в виду декабрьское заявление Медведева?
Кирилл Аверьянов-Минский: Да. В белорусских СМИ это называется «ультиматум Медведева». Но еще до этого Силуанов сказал, что Белоруссия будет получать финансовую поддержку, если будут реализовываться положения Союзного договора 1999-го года.
С чем связан этот «ультиматум Медведева»? На мой взгляд, это не про подготовку к аншлюсу или поглощению. Это история про то, что у России сейчас не так много денег и поддерживать режим Лукашенко в том объеме, в котором эта поддержка осуществлялась все эти годы, уже просто невозможно. В частности, здесь речь идет о компенсации за налоговый маневр. Поменялась система налогообложения нефтяной отрасли, Белоруссия от этого терпит убытки, и Лукашенко просит, чтобы их компенсировали, но компенсировать особо нечем. Поэтому для того, чтобы сохранить деньги в российском бюджете, актуализировали этот договор и стали предъявлять Лукашенко требования, очевидно, на которые он не пойдет. Единую валюту он не будет вводить.
БЫТЬ ЛИ СОЮЗНОМУ ГОСУДАРСТВУ?
Свят Павлов: Даже было отдельное заявление Лукашенко о том, что он может ввести единую валюту, если деньги будут печатать в Белоруссии. Для Москвы такой вариант, естественно, неприемлем. Насколько я понимаю, суть слов Силуанова заключалась в том, что Россия будет компенсировать Белоруссии убытки только в случае экономической интеграции, что вызвало недовольство со стороны Лукашенко и белорусской элиты. То есть это экономический конфликт по большому счету.
Кирилл Аверьянов-Минский: Речь шла не только об экономической, но и политической интеграции. Как подчеркивал посол РФ в Белоруссии Михаил Бабич, договор о Союзном государстве предусматривает многоуровневую интеграцию, интеграцию в различных сферах, и военной, и политической, поэтому…
Свят Павлов: Он же еще предусматривает совместные органы управления.
Кирилл Аверьянов-Минский: Да, поэтому я говорю, что и политическая сфера там задействована. Наверно, в России никто бы не удивился ситуации, что у Москвы с деньгами не очень, но тем не менее российские власти отнимают денежки у пенсионеров в связи с пенсионной реформой, у училок отбирают, у самозанятых и отдают их президенту Лукашенко. Ну это такая «братская помощь», и в принципе для России это не является чем-то таким из ряда вон выходящим, скорее обычное поведение.
Свят Павлов: Россия до сих пор крупнейший инвестор украинской экономики.
Кирилл Аверьянов-Минский: В том-то и дело. Но в данном случае Россия все-таки решила пойти другим путем.
Я думаю, что за эту адекватность российского руководства мы должны сказать спасибо Михаилу Бабичу — новому послу России в Белоруссии, который сменил совершенно отвратительного посла (Александра Сурикова — ред.), который многие годы только и делал, что отстаивал интересы Лукашенко, будучи все-таки послом не Лукашенко, а Российской Федерации. Михаил Бабич — это совершенно другой человек, очень энергичный посол.
Свят Павлов: То есть ты позитивно оцениваешь работу Бабича?
Кирилл Аверьянов-Минский: Ну пока то, что я вижу, мне очень нравится. Во всяком случае по сравнению с Суриковым это нечто восхитительное. Я думаю, что дальнейшая поддержка режима Лукашенко в том виде, в каком он есть, просто не в интересах Российской Федерации. Нужно обуславливать экономическую поддержку реальной интеграцией. Я бы здесь от себя еще бы добавил, что необходимо обуславливать экономическую поддержку шагами в гуманитарной сфере, которые должна делать Белоруссия.
Свят Павлов: Что ты подразумеваешь под гуманитарной сферой?
Кирилл Аверьянов-Минский: Политику идентичности или политику исторической памяти, потому что в последнее время Белоруссия делает все, чтобы позиционировать себя как наследницу Речи Посполитой.
Свят Павлов: Если мы говорим об очевидных экономических противоречиях в отношениях двух стран, которые лежат в основе всей истории с воскрешением Союзного договора, то как эта ситуация будет развиваться в дальнейшем? Можешь дать краткосрочный прогноз?
Кирилл Аверьянов-Минский: Это может развиваться только одним образом: РФ подставит плечо своему «стратегическому партнеру», как это всегда было. Ведь вопрос заключается в том, пойдет ли Лукашенко на уступки, чего он никогда не делал, или же Россия это сделает без всяких уступок, как это делала все эти годы. Я надеюсь, что все-таки будет осуществлен первый вариант, и хотя бы в какой-то сфере Лукашенко дожмут. Например, в военной сфере. Много лет уже РФ хочет поставить военную базу в Белоруссии, а Лукашенко упирается всеми силами.
Кстати, недавно Бабич посещал белорусское оборонное предприятие «Минский завод колесных тягачей». Это может свидетельствовать о том, что Россию в интеграции с Белоруссией больше всего интересует военный аспект. Российская военная база очень не помешает в Белоруссии. Мы знаем, что кое-где еще была военная база (речь идет о Южной Осетии — ред.), и это все хорошо закончилось несколько лет назад.
НУЖНА ЛИ БЕЛОРУСАМ РОССИЯ?
Свят Павлов: Белорусский рынок фактически полностью завязан на РФ (40% экспорта и 56% импорта). Почему Россия не может просто купить независимость Белоруссии?
Кирилл Аверьянов-Минский: Потому что Лукашенко грамотно вешает лапшу на уши российскому руководству, убеждая, что Белоруссия — стратегический союзник. «Гнили в одних окопах» — это у него любимое выражение.
Свят Павлов: Это Путин с ним в окопах гнил? И Медведев с Дворковичем?
Кирилл Аверьянов-Минский: Лукашенко — мастер разводить российское руководство. Самый красноречивый пример: 2017 год, опять испортились отношения у Белоруссии и России. Москва не очень хочет давать деньги — и что предпринимает Александр Григорьевич? Он инициирует уголовное дело против организации «Белый легион».
Организация белорусских националистов с таким страшным названием существовала еще в 90-х годах, уже к 2017-му году о ней все забыли. Но тут из пыльного мешка ее вытащили, сказали, что парни из «Белого легиона» и еще из других организаций готовили «майдан» в Минске и хотели его осуществить 25 марта 2017 года на Дне воли. Даже иностранные государства в этом принимали участие. Александр Григорьевич приехал в Москву и говорит: «У нас „майдан“! У нас западные спецслужбы хотят сковырнуть меня!». Ну, естественно, слово «майдан» действует на российское руководство магически — и тут же дали денег: рефинансирование, новые кредиты. Лукашенко получил все, что хотел, а вот этих парней из так называемого «Белого легиона» освободил, дело закрыли за отсутствием состава преступления. То есть он вот так мог себя вести, а в России это съели. По-моему, одна из причин, по которой позиция российского руководства изменилась, это потому что они поняли, что Лукашенко охуел уже в край, и терпение просто закончилось. И решили, что такое прощать — это совсем терять лицо.
Артур Егоров: Если посмотреть динамику официальных белорусских опросов по Союзному государству, то сторонников этого проекта со временем становится все меньше (сейчас около 20−30%). Почему вообще так происходит? И соответствуют ли эти цифры реальному положения вещей?
Кирилл Аверьянов-Минский: Сторонников Союзного государства становится меньше по вполне понятным причинам. Усиливается белорусская национальная идентичность в белорусском национальном государстве. В национальном государстве по-другому и не бывает, потому что национальное государство всем гражданам навязывает национальную идентичность. Это же происходит в Белоруссии. Поэтому растет поколение белорусов, которые не жили в общем с Москвой государстве. У них представление о России, если не как об «империи зла», то как об олигархическом бандитском государстве. Белорусские СМИ такой образ России активно продвигают.
Свят Павлов: Я бы не сказал, что это полностью неправда.
Кирилл Аверьянов-Минский: Мы внутри России все знаем и все понимаем. Но все же на внешнюю территорию нужно транслировать другие смыслы, а Россия, к сожалению, этого не делает сейчас. В информационном поле Белоруссии из иностранных игроков есть только один — Польша. Вещает телеканал «Белсат».
Он финансируется польским правительством. Россия ничего подобного вообще не делает, еще из-за этого она проигрывает битву за умы белорусской молодежи, которая все больше ориентируется на Запад.
Свят Павлов: Другими словами, Россия проигрывает пропагандистскую войну?
Кирилл Аверьянов-Минский: Даже не ведет.
Артур Егоров: Чем вообще Россия может быть привлекательна для граждан Белоруссии? Какие идеи могут их подтолкнуть на сближение с нами?
Кирилл Аверьянов-Минский: На самом деле, такая интеграционная идеология достаточно проработана. Белоруссия, во-первых, тесно завязана экономически на Россию. Белоруссия в советское время была сборочным цехом, там осуществлялось финишное производство из комплектующих, из сырья, которое привозилось в основном из РСФСР, поэтому тут существуют тесные экономические связи…
Свят Павлов: Скорее вопрос в другом. Как сделать с информационной точки зрения Россию привлекательной для Белоруссии?
Кирилл Аверьянов-Минский: Я об этом и говорю. Акцентирование внимания на том, что существуют тесные экономические связи между Минском и Москвой. Это в белорусском обществе очень хорошо заходит. Кто такие белорусы, к коим и я отношусь? Мы потомки крестьян, поэтому хозяйственная логика нам близка. Но и помимо этого Россия может предложить белорусам ощущение национального величия. Российскую империю и Советский Союз строили все вместе, все русские люди, и белорусы в том числе. Также великая русская литература должна позиционироваться для белорусов как их родная литература.
Свят Павлов: То есть нужно постулировать, что условный Пушкин еще и белорус?
Кирилл Аверьянов-Минский: Что это общий русский поэт, и для белорусов тоже свой. На самом деле, по поводу Пушкина можно сказать, кто был его «творческим прадедом». Это Симеон Полоцкий.
Можно сказать, основоположник русского стихосложения. Выходец из белорусских земель, который сделал головокружительную карьеру в Москве. Или, например, знаете, где находится родовое имение Достоевского? В деревне Достоево в Белоруссии.
Свят Павлов: Это там хозяйственные крестьяне убили его отца?
Кирилл Аверьянов-Минский: Нет, более глубокие предки Федора Михайловича происходят из Брестчины. То есть с одной стороны, такой прагматичный расчет на то, что с Россией связано экономическое процветание, что действительно так. Здесь в пропагандистских целях, в хорошем смысле слова, можно использовать пример Украины, когда разрыв экономических связей привел к тому, что Украина обнищала. Вот хотите как на Украине, белорусы? Белорусы не хотят как на Украине. Ну и в качестве дополнения может служить как раз идея русского триединства, в рамках которой белорусы мыслятся такими же русскими людьми, а стало быть они претендуют на все русское культурное и историческое наследие вместе с великороссами и малороссами.
Артур Егоров: Закрывая тему: какими ты видишь перспективы Союзного государства? Может ли быть реализован Союзный договор в обозримой перспективе?
Кирилл Аверьянов-Минский: Я оцениваю договор о Союзном государстве 99-го года как такое промежуточное звено в процессе постепенной инкорпорации Белоруссии в общее с Москвой политическое пространство.
Свят Павлов: Договор ведь только этап на пути интеграции Белоруссии, который надо пройти, но не самоцель?
Кирилл Аверьянов-Минский: Ну естественно. Если внимательно почитать этот договор, то становится очевидно, что это такой промежуточный этап. Насколько он может быть реализован сейчас? Министр иностранных дел Лавров сказал уже, что речи о единой конституции, о едином парламенте не идет. Я думаю, Российская Федерация на этом пути далеко не пойдет, но хотя бы для нас, русских людей, было бы здорово, если бы российская элита добилась хотя бы военной базы. Еще раз подчеркиваю: иногда военной базы вполне достаточно для защиты своих интересов.
ДВА ЦВЕТА БЕЛОРУССКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Свят Павлов: Я хотел бы приступить к одной из центральных тем как твоей книги «Русское триединство», так и твоих статей. Речь пойдет о вопросе идентичности. Ты говоришь о существовании трех идентичностей: неосовесткой идентичности, которую представляет собой Лукашенко, националистической (змагары) и западнорусской, которой ты сам придерживаешься. С двумя первыми все более-менее понятно. Ты можешь кратко сказать, что такое западнорусская идентичность в Белоруссии?
Кирилл Аверьянов-Минский: Ты сейчас кратко пересказал мою статью «Три цвета белорусской идентичности». Я тогда уже в этой статье писал, что неосоветская и свядомая идентичности смыкаются, но эта статья вышла в 2014-м году. Тогда этот процесс только намечался. Сейчас эти дискурсы слились настолько, что не всегда их можно отделить, они уже образуют один самостийный дискурс. Своего рода апогеем этого процесса стало совместное празднование столетия БНР в ушедшем году — Белорусской народной республики, провозглашенной в 1918 году на оккупированной немцами территории Белоруссии.
То есть сейчас мы можем говорить о самостийной белорусской идентичности и западнорусской. Что такое западнорусская идентичность? Это в первую очередь постулирование того, что белорусы — это тоже русские, точно так же, как сибиряки или кубанские казаки. Белорусы — это субэтнос русского народа, для которого национальным языком является русский литературный язык. И это действительно так. Белоруссия абсолютно русскоязычная республика, несмотря на все попытки ее белорусизировать. Идентичность — это русский язык, русская культура и русская история. Я также считаю, что учебники в России тоже должны писаться с учетом того, что история Белой Руси — это часть нашей общей истории. Это ни в коем случае не иностранная история.
Свят Павлов: Крайне популярно мнение, что современная Белоруссия является самой советской среди всех постсоветских республик. При этом антисоветизм — ключевой пункт западнорусской идеологии. Насколько разумно проповедовать антисоветизм в самой советской стране?
Кирилл Аверьянов-Минский: Я считаю, что достаточно советизированной является не только Белоруссия, но и Российская Федерация.
И что там, что там антисоветизм должен пропагандироваться в гомеопатических дозах, чтобы не отпугнуть значительную часть населения, которая живет советскими стереотипами.
Свят Павлов: Умеренный дозированный антисоветизм?
Кирилл Аверьянов-Минский: Сейчас в своих статьях, которые выходят уже не на «Спутнике и Погроме», а на других ресурсах, я стараюсь сильно не пробовать на прочность советских людей. Но в то же самое время главным порочным идеологическим конструктом вот этой «советчины» является концепция «трех братских народов». Мне кажется, что это как раз то, что отравляет сейчас жизнь русских людей на Западной и Восточной Руси.
Свят Павлов: Потому что из этой концепции может быть проложен путь к сепаратизму?
Кирилл Аверьянов-Минский: Не то что может быть проложен путь к сепаратизму, там этот путь — в базовой комплектации. Потому что, вот смотрите, как вам такая фраза:
«Русские, уральцы и сибиряки — это три братских народа»? Примерно так же звучит тезис «Русские, украинцы и белорусы — три братских народа».
Свят Павлов: А как об этом рассказать людям, которые привыкли слушать охуительные истории про «три братских народа» всю свою сознательную жизнь?
Кирилл Аверьянов-Минский: Применительно к Белоруссии очень важно, чтобы слово «русский» ассоциировалось не только с гражданами России, но и относилось к гражданам Белоруссии тоже. На самом деле, подсознательно вот эта русская идентичность у белорусов присутствует, потому что часто можно услышать в Минске и других белорусских городах фразы типа «ты русский язык понимаешь?». Или, например, в Белоруссии людей, которые маркируются как чужие, их называют «нерусские». То есть прибалта или кавказца в Минске назовут нерусским. Слова «небелорус» не существует.
Свят Павлов: Как ты себя сам идентифицируешь: как белоруса, западноруса или просто русского?
Кирилл Аверьянов-Минский: Я человек с русской идентичностью. Если ко мне придет переписчик, я ему скажу, безусловно, что я русский, поскольку я считаю, что в России русских должно быть как можно больше. И здесь играть с субидентичностями не стоит.
Свят Павлов: А если переписчик придет не в Москве, а в Минске?
Кирилл Аверьянов-Минский: Я тоже скажу, что русский. Здесь не будет разницы, потому что в Белоруссии людей с русской идентичностью тоже должно быть как можно больше. Но при этом в личном разговоре я могу сказать, что я белорус. Я, собственно, сейчас, в ходе нашей беседы, ровно это и сделал. И это тоже будет правдой. Ну точно так же сибиряк может гордиться тем, что он сибиряк…
Свят Павлов: А москвич тем, что у него есть квартира.
Кирилл Аверьянов-Минский: Возможно. Но меня, на самом деле, рисуют в таких свядомых белорусских СМИ как белорусофоба. Но я очень люблю белорусских людей. Это самые добрые русские люди, которые только существуют. Белорусские девушки — самые красивые русские девушки. Я всегда рад встретить в Москве своих земляков, и я стараюсь им объяснить, что мы тоже русские люди, и эта идентичность для нас органична.
УГРОЗЫ И РЕПРЕССИИ
Свят Павлов: Тебе поступали угрозы со стороны змагаров?
Кирилл Аверьянов-Минский: Я, будучи человеком с инстинктом самосохранения, написал большинство своих статей, когда уже обосновался в Москве. Какие-то статьи я, конечно, писал еще, когда жил в Минске. Но, конечно, не на «Спутнике и Погроме». Угрозы поступали каждую неделю. Писали в личку во «ВКонтакте» и когда я жил в Минске, и когда уже перебрался в Москву. Но никто пока что, слава богу, эти угрозы не реализовал. Ну, собственно, я привык уже к угрозам. В Белоруссии сейчас главным националистом себя представляет некто Эдуард Пальчис (создатель белорусского аналога «Спутника и Погрома», был взят под стражу в мае 2015 года за экстремистские призывы. После прохождения судебно-психиатрической экспертизы был отпущен и определён под подписку о невыезде, после чего бежал в Киев. В январе 2016 года был задержан при попытке приехать на заработки в Россию на территории Брянской области, затем депортирован в Белоруссию — прим. ред.).
Это человек, который на своем сайте прямо призывал найти меня в Москве и избить битами в подъезде. Это еще примечательно тем, что парень потом попал в тюрьму, в том числе, белорусскую.
Свят Павлов: Его вроде принимали в Брянской области?
Кирилл Аверьянов-Минский: Да. Сначала он был пойман в России, потом депортирован в Белоруссию, и правозащитники белорусские признали его политзаключенным. Это человека, который призывал избивать кого-то битами. Призывал к физическому насилию.
Свят Павлов: В феврале 2018 года журналисты агентства Regnum Сергей Шиптенко, Юрий Павловец и Дмитрий Алимкин, придерживающиеся пророссийских взглядов, были приговорены к пяти годам (с отсрочкой на три года) лишения свободы за разжигание ненависти. Касались ли репрессии белорусского государства лично вас или ваших близких?
Кирилл Аверьянов-Минский: Да, совершенно верно. К счастью, до меня руки не дотянулись у белорусской Фемиды. Вот перечисленных тобой людей не признали политзаключенными те же самые белорусские правозащитники, а господина Пальчиса, который прямо призывал к насилию, признали. И это прекрасно характеризует белорусскую правозащиту.
Свят Павлов: Каков реальный масштаб репрессий белорусского государства в отношении людей, исповедующих идеи «русского мира»?
Кирилл Аверьянов-Минский: История с журналистами Regnum была первым случаем, когда белорусское государство все-таки лишило людей свободы за их общерусские взгляды. До этого людей с общерусскими взглядами просто увольняли с работы, в том числе с работы в государственных учреждениях, администрации президента например. Такая серьезная черта была проведена именно в 2016-м году, и теперь уже какие-то репрессивные меры в отношении русских активистов не будут чем-то удивительным в Белоруссии. И надо сказать, что реакция российского государства тогда многих граждан Белоруссии деморализовала. Собственно тогда вот этот посол Суриков, о котором я уже упоминал, сказал, что белорусское государство совершенно правильно поступило, что возбудило уголовное дело, надо «задавить гадину» и все такое. В том же духе высказалась и Мария Захарова, и даже патриарший экзарх Всея Белоруссии Павел. Это повергло людей с общерусскими взглядами в уныние. Была какая-то иллюзия после 2014-го года, что человек с пророссийскими взглядами будет получать поддержку от России. Но не получив этой поддержки, многие мои знакомые перестали публиковать статьи. Это было достаточно эффективно в плане зачистки белорусского информационного поля. Сейчас такую вот пророссийскую активность в публицистике осуществляют почти исключительно люди, живущие в России, потому что никто не хочет…
Свят Павлов: …никто не хочет сидеть.
Кирилл Аверьянов-Минский: Да. Тем более в белорусских СИЗО, где процветают пытки и всякие безобразия.
ВОЗМОЖЕН ЛИ В БЕЛОРУССИИ МАЙДАН?
Артур Егоров: Насколько популярны вообще националистические идеи в современной Белоруссии? Кто является наиболее известными пропагандистами белорусского национализма?
Кирилл Аверьянов-Минский: Когда относительно независимая социология в Белоруссии еще существовала, несколько лет назад, то опросы показывали, что примерно треть населения считает, что вот русские и белорусы — это разные народы. Соответственно, две трети считали, что это один народ.
Свят Павлов: Треть — это уже немало. В России есть мнение, что это совсем какая-то маргинальная группа людей, у которой нет никакого реального влияния в Белоруссии.
Кирилл Аверьянов-Минский: В эту треть входят люди с разными взглядами. Конечно, в основном это не те люди, которые призывают «сжигать великороссов». Но тем не менее эти люди не считают великороссов своими соотечественниками. Сейчас вообще в Белоруссии такая интересная ситуация сложилась, что главными белорусскими националистами являются люди, которые очень плотно общаются с властью. Ну там три фамилии обычно называются. Это организаторы празднования столетия БНР в марте прошлого года. Это Пальчис, о котором я уже упоминал, это Белоус и это Мотолько. Белоус — это парень, который сделал бизнес на вышимайках.
Какое-то белорусское СМИ сделало с ним интервью, где показало, как он роскошно живет, какой у него большой дом. И вот он сделал так называемый бизнес на продаже вышимаек. А успешный бизнес в Белоруссии нельзя сделать без тесных контактов с властью.
Свят Павлов: Или хотя бы лояльности со стороны власти.
Кирилл Аверьянов-Минский: Ну, а Мотолько — это такой белорусский Варламов. Урбанист.
Он косплеит Варламова, имеет контакты с властью. Сейчас белорусский национализм представлен такими фигурами, которые тесно работают с режимом Лукашенко. Если раньше белорусский национализм был в оппозиции Лукашенко, то сейчас эти времена прошли. Если раньше они получали финансовую подпитку исключительно с Запада — из Польши и Литвы в основном, то сейчас они получают деньги и от белорусской власти тоже. Белорусская власть видит их в качестве союзников в борьбе с «российской угрозой».
Свят Павлов: Каков вообще уровень влияния и участия стран Запада в отношении белорусских националистов?
Кирилл Аверьянов-Минский: Западным и вообще иностранным государствам в Белоруссии осуществлять серьезное влияние очень сложно. Это авторитарное государство, где все контролируется и выжигается на корню. Если какое-то влияние имеет место в Белоруссии, то оно имеет место потому, что власть допускает это сознательно. Первопричина — это позиция белорусской власти. Если бы Лукашенко хотел, чтобы пропольского «Белсата» не существовало на территории Белоруссии, то его бы и не существовало. Но коль скоро он работает, то он работает потому, что белорусская власть это допускает. Вообще я бы в качестве влиятельных прозападных фигур назвал бы министра иностранных дел Владимира Макея, который активно ведет переговоры с Западом.
Он сам выпускник австрийской академии и, собственно, не случайно, что сейчас Австрия — главный партнер режима Лукашенко на Западе. Макей мыслится многими как преемник Лукашенко. И сам себя он тоже в этом качестве мыслит. Собственно поэтому, когда меня спрашивают российские СМИ «Когда ждать „майдан“ в Белоруссии?», то я говорю, что вы в России слишком зациклены на этих «майданах». «Майдан» — это ведь не самоцель, это инструмент. Инструмент переформатирования постсоветской республики в такое откровенно антирусское государство. А зачем использовать этот инструмент, когда есть Макей? Мне кажется, что проблема с Макеем гораздо серьезнее и реальнее, чем мифический белорусский «майдан».
ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЛУКАШЕНКО?
Артур Егоров: Что будет после смерти Лукашенко? Какие прогнозы?
Свят Павлов: Да, помимо Макея. Вот ты сказал об одном пути — придет прозападный лидер, который будет интегрировать Белоруссию в опасном направлении. А какие еще есть сценарии?
Кирилл Аверьянов-Минский: Вы подняли очень серьезный вопрос. Вообще, есть ли жизнь после Лукашенко?
Свят Павлов: Скажем, мы в России весьма смутно себе представляем, что будет после смерти Путина…
Кирилл Аверьянов-Минский: Будущее Белоруссии без Лукашенко еще более туманно, поскольку Лукашенко аж с 1994-го года управляет страной. Дольше Путина.
Свят Павлов: Настоящий диплодок.
Кирилл Аверьянов-Минский: Ну если серьезно говорить, то я думаю, что транзит власти в Белоруссии будет вполне успешно осуществлен. Сейчас к этому есть все предпосылки. Другое дело, что вот преемник Лукашенко совершенно точно будет таким латентным прозападным политиком. Тут фамилия не важна. Просто существование Белоруссии как самостийного государства предполагает само по себе движение в западном направлении. В самой сердцевине белорусского национального проекта находится тезис о том, что Белоруссия — это Европа, а Московия — это такая азиатская варварская страна, от которой нужно грести в западном направлении. Поэтому чем больше времени развивается белорусский национальный проект, тем больше эти настроения усиливаются, прежде всего в белорусской элите. Сейчас в белорусской элите никаких пророссийских политиков и не существует. Все пророссийское в стране было выжжено, в том числе при помощи репрессий, о которых я говорил.
Свят Павлов: Из твоих слов очевидно напрашивается вывод, что решить проблему вероятной потери Белоруссии можно только через демонтаж белорусского национального проекта. Я правильно понимаю?
Кирилл Аверьянов-Минский: Ты сейчас сказал слова, за которые тебя в Белоруссии могут на несколько лет упрятать в места лишения свободы. Потому я на всякий случай не буду тебе говорить о том, что ты абсолютно прав. Можно написать, что Аверьянов-Минский хитро подмигивает в этот момент.
Свят Павлов: Так и напишем. Я предлагаю перейти к блицу. Три самых топовых белоруса в истории человечества?
Кирилл Аверьянов-Минский: Ну это, конечно, Кирилл Туровский, общерусский просветитель. Это Симеон Полоцкий, как я сказал, творческий прадед Пушкина. И, пожалуй, Михаил Осипович Коялович, историк XIX века, который написал первую, можно сказать, историю Белоруссии. И эта история была написана с общерусских позиций.
Артур Егоров: Станислав Шушкевич или Александр Лукашенко?
Кирилл Аверьянов-Минский: Кебич. Можно сказать Кебич? Вопреки таким заблуждениям, которые в Москве циркулируют, пророссийским кандидатом, если оценивать предвыборную программу, был не Лукашенко, а именно Кебич. Он, в частности, выступал за введение единой валюты.
Свят Павлов: Какую книгу должен прочитать каждый белорус-западнорус?
Кирилл Аверьянов-Минский: Это как раз книга Михаила Осиповича Кояловича «Чтения по истории Западной России».
Свят Павлов: Более серьезный вопрос. Светлана Алексиевич или Настя Рыбка?
Кирилл Аверьянов-Минский: Естественно Настя Рыбка. Я знал, кто такая Настя Рыбка и Алекс Лесли еще до того, как это стало мейнстримом.
Артур Егоров: Три лучших великорусских правителя?
Кирилл Аверьянов-Минский: Екатерина II, которая разделила Речь Посполитую и вернула белорусские земли в состав России. Александр II, подавивший польский мятеж 1863-го года, после которого была артикулирована концепция триединого русского народа. Ну и Николай II, потому что Россия при нем — это Россия, где свобода и русская идентичность были в фаворе.
Свят Павлов: Что бы ты сказал, оказавшись перед Александром Григорьевичем Лукашенко?
Кирилл Аверьянов-Минский: Уходите.
