Арс-Пегас — яркий представитель сетевой поэзии, которая одновременно мерзкими и прекрасными джунглями раскинулась в интернете с середины нулевых. В отличие от графоманов, которые восприняли сеть как возможность писать дурные стихи не в стол, а для таких же несчастных, как они сами, Арс завоевал с помощью интернета определенную популярность по всей России и не только. Автор проекта «Под лед» Вацлав Монрошка вместе с Арсом опустились в прохладную прозекторскую, чтобы вскрыть современную поэзию, поговорить о протестах и узнать географические границы русского языка.
С Арсом мы планировали встретиться в каком-нибудь тихом кафе, но, разумеется, всё пошло не так. Во-первых, я страшно опоздал, а, во-вторых, беседовать мы отправились на квартиру к его знакомому художнику. Художник и гостивший у него приятель уже порядочно зарядились праздничным настроением, так что против нас они ничего не имели и дружелюбно поделились остатками «Старого Кёнигсберга». Выгнав хозяина с другом из кухни в комнату смотреть футбол, мы с Арсом выпили за встречу и завязали неспешный разговор.
ПРО ТУСОВОЧКУ, МИТИНГИ И ЕГОРА ПРОСВИРНИНА
Вацлав: Привет! Ты уже давно и неплохо известен как поэт, твои выступления собирают залы. В связи с этим у меня к тебе первый вопрос. Я надеюсь, конечно, на аудиторию, которая тебя знает.
Арс-Пегас: Я тоже на неё всегда надеюсь, но… Но надежды оказываются тщетны.
Вацлав: У тебя недавно был пост, ты писал, что ты занимаешься концертной деятельностью уже почти 12 лет.
Арс-Пегас: Уже больше, 12 лет произошло 24 мая 2018 года.
Вацлав: То есть первый раз ты выступал в мае 2006 года.
Арс-Пегас: Абсолютно верно.
Вацлав: Когда тебе еще не было 18 лет.
Арс-Пегас: И ты там был.
Вацлав: Серьезно? Совершенно не помню.
Арс-Пегас: Это было в «Билингве». Там еще были Вася, Берг… (университетские товарищи Арса — ред).
Вацлав: Тогда понятно, почему я этого не помню.
Из комнаты раздается страшный рёв ликования гостеприимных хозяев Арса — ЧМ-2018 был в самом разгаре. Кажется, Сенегал забил 2-й гол команде Польши. Художник вместе со своим другом немедленно отправились тушить пожар ликования, неожиданно заперев нас без возможности покинуть квартиру. Мы докончили «Старый Кёнигсберг», запивая его не менее старой выдохшейся «Кока-колой».
Вацлав: В общем, выступление я смутно помню, но ведь был какой-то импульс, который заставил еще вчерашнего школьника выступить перед незнакомой аудиторией. Что это было?
Арс-Пегас: Я начал писать стихи еще в школе. И были выступления, всякие там конкурсы чтецов, огоньки и прочее. У нас всё-таки — это были 00-е — еще были советские учителя, несмотря на то, что мы жили в другой стране. Но у меня были очень совковые учителя.
Вацлав: Учителя как-то поддерживали?
Арс-Пегас: Да. Это несправедливо про всех так говорить, были и хорошие учителя. Я очень благодарен своим преподавателям, особенно в институте, кстати.
Вацлав: Если я не ошибаюсь, в «Билингве» еще выступал поэт Орлуша (Андрей Орлов— ред.).
Арс-Пегас: Да. Собственно говоря, тогда он и выстрелил, стал популярным.
Вацлав: А ты просто хотел выступать?
Арс-Пегас: Я очень хорошо помню тот момент, когда я гулял с собакой ночью. У меня тогда была трагическая, прости за громкие слова, влюбленность, и я в полном одиночестве бродил по парку, плача и читая свои стихи собаке. Тогда я решил, что хочу выступать, хочу доносить свои стихи публике, а не жевать их со слезами в одиночестве.
Вацлав: За прошедшие со времен «Билингвы» 12 лет как-то изменились твои читатели?
Арс-Пегас: Надеюсь, что поумнели.
Вацлав: Ты как-то следишь за возрастным составом читателей, социальным, политическим? Тебе это интересно? Или ты обращаешься к безымянной публике?
Арс-Пегас: Я обращаюсь к думающим людям. Они могут быть коммунистами, либералами, центристами. Жизнь научила меня не делить людей по каким-то критериям, мне важно, чтобы они были живыми, думающими, настоящими.
Вацлав: А в связи с изменениям в экономике и политике, что жизнь стала острее, появился особенный запрос на социально-политическюу поэзию?
Арс-Пегас: Да нет… Социальная поэзия в России всегда оправдана. Востребована.
Вацлав: То есть ты можешь сказать, что стало больше социально-политической поэзии?
Арс-Пегас: Не берусь судить, вряд ли.
Вацлав: Просто есть постоянный спрос, потому что мы живём в России?
Арс-Пегас: Ну да. Как мем с Медведевым — расслабься, это Россия.
Вацлав: Окей, ты начал выступать и оказался среди таких же, как ты, молодых поэтов. Какая-то движуха существует постоянно, одна однородна в целом, в неё постоянно вовлекаются молодые и старые. И она мало изменилась. Это так?
Арс-Пегас: Конечно, конечно. Причем поэтом, как и писателем, можно, на самом деле… Писательство — это отдельная тема, писателем обычно становятся уже с каким-то опытом прожитых лет. А поэтом можно стать и в 20, и в 70 лет.
Вацлав: Ты выступал, но при этом и сам стал организатором, создателем площадки, где могли выступать другие поэты. Я говорю, разумеется, про «ЛитПоны». Можешь немного про них рассказать? Какая у тебя была цель, когда ты организовывал «Литературные Понедельники»?
Арс-Пегас: А, ну мы опять как раз возвращаемся в 2006 год. В 2006 году у меня была дичайшая потребность — я уже писал активно — потребность выступать. Тогда уже был интернет. Я поискал, в Москве нашёл всякие движняки поэтические, самые разные, стал на них ходить. Ходил и впитывал. И с каждым новым посещаемым мероприятием волосы на моей голове и прочих местах шевелились всё активнее и активнее. Потому что я видел очень печальную картину, что собираются поэты, их не слушают, причем не слушают другие поэты… Ну, в общем, всё это напоминает ситуацию, когда идёт вечеринка второй или третий час, стоит подвыпившая компания, и все рассказывают анекдоты. Каждый хочет рассказать свой анекдот, фальшиво смеется над анекдотом предыдущего. Ну вот примерно то же самое я видел на всех этих тусовках поэтических, я понял, что я обязан переломить эту ситуацию. И у меня, черт возьми, это получилось, мне не стыдно говорить. Сейчас проект в заморозке. Но у меня получилось, я действительно создал площадку для поэтов и слушателей, где поэты читали для слушателей, а слушатели приходили слушать поэтов. И это не был какой-то очередной накуренный кабак, где 5 поэтов читало для еще 10 поэтов, которые пили водку и их не слушали, а с нетерпением ждали когда им самим дадут прочитать.
Вацлав: То есть когда ты всё это начинал, у тебя было ощущение, что есть такая поэтическая тусовка, которая на себя замкнута?
Арс-Пегас: Она не просто замкнута, она была иррациональна. Иррациональность вообще свойственна поэтам, но это уже было чересчур иррационально. И я не понимал, зачем эти люди устраивают вечера. Ну, видимо, просто выпить, как говорил Дмитрий Быков. Когда он заканчивал свой поэтический вечер, он частенько любил говорить: «А теперь давайте перейдем к тому, ради чего мы здесь собрались». И радостно шёл в магазин. То есть видимо цель тех вечеров была просто побухать. Под виньеткой литературы.
Подчёркиваю — тех вечеров из далёких 2000-х, не конкретно Дмитрия Львовича. Быков-то иронизировал. Хоть и отчасти.
Вацлав: Ты хотел «ЛитПонами» показать современных поэтов большему кругу людей?
Арс-Пегас: Не просто большему кругу людей, а совершить этот коннект, чтобы поэт нашёл слушателя, а слушатель поэта.
Вацлав: Еще вопрос про тусовку. Ты упоминал, что был такой период, когда поэты читают для поэтов, они тусят между собой, у них нет коннекта, как ты сказал, с читателем. В нашем интервью один из организаторов «Маяковских чтений» сказал, что они себя противопоставляют салонной и кабацкой поэзии. Они вообще есть, салонная и кабацкая поэзия?
Арс-Пегас: Я очень благодарен «Маяковским чтениям», они мне многое дали. Это был настоящий голос улицы. Но, к сожалению, это тоже достаточно закрытая тусовка. Потому что там тоже — и пусть меня закидают камнями — там поэты читали для поэтов. Очень редко они зацепляли случайных людей.
Вацлав: Я видел фотографии с выступлений, там обычно одни и те же люди.
Арс-Пегас: О том и речь. Потому что, если, допустим, зашли зазевавшиеся люди, они подходили и чувствовали себя чужими. То же самое, что я ощущал на вечерах, на которые приходил в нулевые. Обыватель — звучит оскорбительно — в хорошем смысле, обычный человек, который не пишет стихов, работает менеджером, банкиром, кем угодно, но не имеет отношения к литературе… Вот эти люди попадают на «Маяковские чтения» или такие вечера. Они чувствовали себя попавшими в какую-то секту, им становилось неловко. Они уходили очень быстро, я это видел. Мне становилось больно и обидно, потому что на самом-то деле поэты пишут не для себя, если это не реальные графоманы, и чего-то стоят, если в этом есть какая-то мысль, красота, эстетика — это для людей. И как же так? Эти люди уходят, потому что смотрят на тебя и думают: «Господи, какие-то сектанты собрались». В случае клубов — водку попить и друг на друга посмотреть, а в случае «Маяковских чтений» — смотрите какие мы контркультурные, у памятника Маяковскому стихи орём. Ну, в общем, вот всегда присутствует некий дух сектантства.
Вацлав: Скажи, а там правда всегда была такая политизированная атмосфера?
Арс-Пегас: Да, да… Ну, как тебе сказать, 70 на 30. Да. Туда часто приходили именно политиканы, люди, которые имели к поэзии очень мало отношения и орали там… Слушай, я сам оппозиционер, я выступал на оппозиционных митингах…
Вацлав: На каких?
Арс-Пегас: Вообще-то я открывал исторический митинг в 2011-м году, первый митинг «За честные выборы», с которого тогда вся эта волна пошла, протестная зима. Я себе не набиваю цену, просто это вообще было удивительно. Меня как-то стали подтягивать… У меня было много либералов в друзьях, и меня стали звать на эти митинги. Как проходил среднестатистический митинг в 2008—2009 году? Я всегда шутил, что там журналистов и омоновцев больше, чем участников. И в очередной раз мне позвонила Настя, хорошая знакомая активистка — к слову, она уже очень давно перебралась в Прибалтику, дабы не загреметь по печально известному «Болотному делу»… Почти все мои друзья с того движа… У них 2 категории — либо сидят, либо за границей, к сожалению. И вот Настя позвонила и сказала, мол, Арс, вот такие дела, 5 декабря выступишь? Ну да, конечно, не вопрос, приеду. Я поехал, это был понедельник, кстати, завершающий «ЛитПон» того сезона. Митинг начинался в 18 часов, я ехал до «ЛитПона» на митинг, ожидая, что там будет 300 бабушек, 300 омоновцев и 300 журналистов. Я приезжаю на Чистые Пруды, и я просто охреневаю, потому что предо мною людское море.
Там реально было от 7 до 10 тысяч человек. Чистые Пруды были заполонены. Что самое смешное, там было очень много фриков от разных кустарных партий, и я наблюдал настоящую свору. Они отчаянно ссорились, кто когда будет выступать и сколько говорить, потому что те тоже относились к митингам рукава спустя, а тут людское море, и просто идёт бойня, кто и когда будет выступать. Митинг вёл Илья Яшин, который сейчас будет прорываться в мэры Москвы, он тогда был правой рукой Бориса Немцова. Мы с Немцовым тогда и познакомились. И я должен был открывать митинг. Надо отдать должное основным организаторам — партии «Солидарность», к которой относились и Яшин, и Немцов, и Настя. Ко мне подходит Яшин и говорит: «Ты поэт?». Я говорю: «Да». «Вы будете читать стихи? Не матерные?». Я говорю, что нет. Я вышел, и действительно митинг начался с моих стихов. Очень забавно, что я волей-неволей попал на Первый канал, потому что именно в этот момент пришёл Навальный на митинг и стал перелезать через ограждения. Тогда-то он произнес ту легендарную фразу «бараны ебаные в рот», что тиражировал Первый канал, типа, смотрите, какой у вас некультурный лидер. И он говорит «бараны ебаные в рот» под то, как я декламирую стихотворение «Страна», это видео потом показал Первый канал. Так уж вышло, что пришедшие на митинг оказались моей самой многочисленной аудиторией. Я, конечно, не раз и не два выступал перед большими залами, но в тот момент передо мной колыхалось реально животрепещущее море людей. Это было сильно.
Вацлав: А был какой-то прирост читателей, подписчиков?
Арс-Пегас: Знаешь, тогда нет. Знаешь, почему? Это был 2011-й год, и интернет-бум еще не начался. Если бы это случилось, допустим, сейчас, я бы очень сильно хайпанул. Тогда — нет. Это мне ничего не принесло, кроме укрепления моей гражданской позиции. Я и не стыжусь и сейчас. Кстати, я выступал на многих оппозиционных митингах, но я не поддерживаю никакого конкретного политика или конкретную партию.
Как пел в своё время Егор Летов, «я всегда буду против!». Поэтому я поддерживаю протестный движ, тем более тот протестный движ действительно был крутым. Это было круто, и жаль, что всё это закончилось так, как это сейчас происходит. Сейчас Навальный, кажется, восьмой раз за год уезжает на отдых. Ну это просто… Печатных слов у меня нет по этому поводу. Это полнейшая дискредитация, я не знаю, мне кажется, он сам уже хочет себя закопать. Ну я не знаю. Но когда с одной стороны ты говоришь, бьешься за социальные реформы, прочее, простой народ и так далее, и вот откровенно разбрасываешься баблом… Я понимаю, что это, конечно, его личное дело, но всё равно, на мой взгляд, это выглядит некомильфо. При всей моей личной симпатии к нему. Я думаю, ты со мной согласишься.
Вацлав: Я к нему скептически отношусь даже без поиска лапы госдепа. А кто тебе ближе из оппозиционных деятелей сейчас? Или ты сейчас всё так же за идею протеста?
Арс-Пегас: Мне нравится СиП (сетевое издание «Спутник и Погром», в настоящее время закрыто — ред.). Нравятся авторы СиПа. Егор (главный редактор «Спутника и Погрома» Егор Просвирнин — ред.)… Он такая националистическая Новодворская, потому что он часто в неё превращается. Если бы Новодворская была русским националистом, она бы была Егором.
Вацлав: С СиПом меня познакомил именно ты. В 2013-м году скинул ссылку на их журнал, они только-только начали работать. Я зачитывался СиПом. И до сих пор я вижу у тебя на стене репосты.
Арс-Пегас: Да, я репощу от случая к случаю, когда пост реально меня цепляет.
Вацлав: Что тебя привлекает в СиПе?
Арс-Пегас: Я во многом с ними не согласен, я закоренелый антифашист, я терял не только зубы, но и товарищей на этой войне, как бы пафосно это и ни звучало, я хоронил друзей, ко мне в гости приходили «эшники» (сотрудники Центра «Э», по противодействию экстремизму — ред.)… Я по идее должен просто плескаться святой водой в сторону СиПа, но я вижу, что там есть честные целеустремленные люди, искренние и умные. Как говорил Вольтер, я не согласен с вами, но я готов умереть, чтобы вы высказывали своё мнение (На самом деле авторство принадлежит английской писательнице Эвелин Холл и прозвучало в её книге-биографии Вольтера «The Friends of Voltaire» — ред.). Поэтому я полностью за СиП, они молодцы, несмотря на то, что они националисты. Но, само собой, я никогда не буду поддерживать националистов в политическом поле — это важный момент. А «Спутник и Погром» — правда очень крутой ресурс, как ни крути.
ПРО «ЛИТПОНЫ», РУССКИЙ ЯЗЫК И ШЕСТИДЕСЯТНИКОВ
Вацлав: По поводу «ЛитПонов». Мы так плотно ушли в политику, а начали с «Маяковских чтений». Вот на «ЛитПоны», я прекрасно помню, ты приглашал людей отовсюду. Если мне не изменяет память, ты им даже билеты оплачивал, чтобы они приехали.
Арс-Пегас: Да.
Вацлав: Что тебя побуждало? Хотел найти таланты?
Арс-Пегас: Нет, мы снова возвращаемся к этой пафосной киношной истории а-ля Голливуд, как я в темноте стою с собакой, глотаю слезы и читаю стихи в темноту. Хотел поддержать братьев по перу.
Вацлав: Цеховая солидарность? Надеюсь, не оскорбительно звучит.
Арс-Пегас: Да, это абсолютно нормально звучит, не пошло, не пафосно, а так, как должно звучать. Цеховая солидарность.
Вацлав: Мне запомнилось, что ты тогда приглашал поэтов из стран СНГ, там был один поэт из Белоруссии.
Арс-Пегас: Игорь Сечко. Его повязали, когда была попытка майдана в Белоруссии (ряд протестов в республике в феврале-марте 2017 года — ред.). Мы хорошие друзья с его семьей. Его жена тогда написала: «Игорь в тюрьме». Я спросил, надо ли помочь, но она сказала, что нет. Но, слава богу, он тогда просто посидел в тюрьме пару недель.
Вацлав: Я его вспомнил потому, что меня всегда интересовал Игорь в связи с русским языком. Да ты и сам часто ездишь в Белоруссию. Ты, наверное, можешь сказать: территориальное разделение бывших советских республик чувствуется? Сужается ли языковой барьер?
Арс-Пегас: Абсолютно нет. Про Украину после 2014-го — там возникла новая история, не будем её касаться, тема на отдельное интервью. Что касается Белоруссии — это абсолютно братская страна, все говорят по-русски, 70% всей рекламы по-русски, там почти нет белорусских вывесок. Я на Украине был, там до майдана были 50/50 вывески, половина на украинском, половина на русском.
Вацлав: Я в 2015-м был в Минске, мне казалось, что я приехал в российский город.
Арс-Пегас: Абсолютно русский город. Харьков, кстати, к слову об украинцах, тоже был абсолютно русский. В Минске вообще нет ощущения, что ты в другой стране. Абсолютно русские все.
Вацлав: Сейчас что-то меняется? Нет попытки насильственной самоидентификации, навязывания белорусского языка?
Арс-Пегас: Нет! Нет. У меня много друзей из Белоруссии, мы с ними это обсуждали. У них, естественно, есть ударенные в голову националисты, но они настолько ничтожны! То есть это даже не украинская история. Ну, на Украине это всё расцветает с обеих сторон, пропаганда и так далее, но на Украине это реально проблема, там реально есть националисты, но мы не будем сейчас касаться этой темы.
Вацлав: Еще один вопрос про «ЛитПоны», всё-таки они так прочно с тобой ассоциируются. Не хочу тебе льстить, но мне кажется, ты много сделал для популяризации русской речи и какой-то попытки показывать публике более-менее интересных поэтов. Ты же, наверное, делал личный отбор, задавал планку качеству. Потому что если говорить про «Маяковские чтения» — я не хочу их противопоставлять — это немного разные мероприятия. Там выступают, кто хочет и как может. Ты наоборот. Ты искал людей, которые интересны, ты их оценивал.
Арс-Пегас: Скажу честно, что за первый год-два это был почти близкий формат к «Маяковским чтениям», потому что зачастую я пропускал всё и вся. А вот год от года, ближе к, скажем так, золотому веку «ЛитПонов» — 2012−2013 году, когда проект уже отпраздновал трёхлетие… С 2012 по 2015 год, и дальше — да, был достаточно строгий отбор. Были ребята, которые мне писали, я им отказывал. Потом они же писали мне через год, с качественно другим материалом — и я их приглашал.
Вацлав: Качество сложно оценить, это субъективно. Но как ты считаешь, как-то изменилось отношение к поэзии после появления интернета, который стал гигантским безотказным издательством?
Арс-Пегас: Да, конечно, и я говорю это на каждом втором интервью, и с удовольствием повторю, что мы живём в удивительное время. Даже вот и я очень жалею, что Бродский не дожил до этого времени… Но я к тому, что мы, поэты нынешнего времени, находимся в выгоднейшем положении по сравнению с поэтами предыдущих лет, потому что-то, что полминуты не существовало вовсе, через полминуты врывается, в зависимости от количества подписчиков, в сознание сотен людей, а может тысяч, десятков тысяч, миллионов. Мог ли об этом мечтать Пушкин, Есенин, Бродский или Высоцкий? Это касается и музыкантов. Вот, например, Семен Слепаков, записал песню про футбол, и её тут же за сутки посмотрели миллионы людей. Конечно же, технический прогресс благотворно влияет на писателей, поэтов, музыкантов. Потому что ты свой контент можешь распространять экспоненциальным методом. Ну ты понял.
Вацлав: Было много графоманов?
Арс-Пегас: Были, и даже уже я их тоже иногда пропускал — почему бы и нет? Были иногда. Знаешь, люди прекрасные, как поэты, но никакие выступающие. И были посредственные поэты, но настоящие артисты. Так называемые фрики. «ЛитПоны» — это, во многом, прибежище фриков. Ну ты их и сам наблюдал. И это было круто. За это любили «ЛитПоны». Зрители знали, что они увидят отборных поэтов, интересных артистов, экзотических музыкантов. У нас и известные выступали музыканты.
Вацлав: Сергей Летов, если не ошибаюсь.
Арс-Пегас: Это вообще фактически наш резидент, выступал практически на всех больших юбилейных «ЛитПонах», начиная с 2013 года. Умка у нас выступала, Аня Герасимова, прекраснейшая переводчица, поэт и музыкант. Она большой молодец, спасибо ей. Андрей Макаревич захаживал в гости. Кого только не было. Дмитрий Быков. Всеволод Емелин… Многие громкие имена у нас побывали.
Вацлав: Андрей Родионов выступал?
Арс-Пегас: Нет. Мы с ним дружим, были совместные проекты, кстати, но… Вот упущение, надо позвать Родионова на девятилетие проекта.
Вацлав: И Лёху Никонова.
Арс-Пегас: С Лёхой мы тоже дружим, выступали вместе. Но на «ЛитПонах» еще не было. Вот кстати надо позвать их. Тем более, и они дружат.
Вацлав: Юбилейные это понятно, а что с регулярными «Литпонами»? Будешь их возобновлять?
Арс-Пегас: Пока не могу сказать, может, будет переработка формата. Но девятилетие отметим отлично.
Вацлав: Кстати, поскольку мы говорили про качество стихов, и что ты многим отказывал.
Арс-Пегас: Ну не то, чтобы многим.
Вацлав: Ну хорошо, немногим. Я хотел заметить, что часто бывает так, что нам сейчас сложно распознать, кто запомнится, кто будет известным. Например, в тусовке, в которой когда-то варился Довлатов, среди вечных непризнанных гениев, были и такие люди, как Найман, Рейн, не говоря о Бродском.
Арс-Пегас: Тот же, извини меня, Кушнер (Александр Кушнер — ред.)… У меня есть старший товарищ, поэт Виктор Есипов, литературный агент Аксёнова. Он ставит Кушнера выше Бродского, говорит, что тот был в тени Бродского. Я с ним не согласен, но и такое бытует мнение…
Вацлав: Я вспомнил эти имена, потому что хотел узнать — сейчас есть кто-то, кто будет актуален в будущем?
Арс-Пегас: Конечно, конечно.
Вацлав: Можешь, кого-то назвать?
Арс-Пегас: Да. Сергей Кулясов. Илья Савицкий. Он пишет под псевдонимом «Белый Всадник». Алексей Шмелёв, конечно же… Дмитрий Вагин, Виктор Канаев. Я счастлив, что они мои друзья, я их называю не только потому, что они мои друзья, я бы их называл, и не будь они моими друзьями. Я счастлив, что у меня такие современники. Да, и Дмитрий Быков, Андрей Родионов, Лёха Никонов — они уже всероссийские признанные, чего их называть? История не забудет. Да и в общем-то всех, кого я перечислил, тоже, я не сомневаюсь.
Вацлав: Еще у меня был такой вопрос по поводу поэтов, которые шли за шестидесятниками. Как ты считаешь, шестидесятники своим масштабом их не затмевали? Особенно Рождественский, Евтушенко, Вознесенский, которые потом мутировали в литературных чиновников.
Арс-Пегас: Я большим подарком для русской словесности считаю тех, кто параллельно развивался — Высоцкий, Окуджава, Галич, нежели чем Рождественский, Вознесенский… Потому что они честнее.
Вацлав: То есть в шестидесятниках есть фальшь какая-то?
Арс-Пегас: Ну нет, не фальшь. Некий лоск, стадионность. Это скорее было связано не с поэзией, а с тем, что железный занавес треснул. Это не значит, что я плохо отношусь к поэзии Рождественского, Вознесенского, но вот их сращивание с администрацией, как сейчас модно говорить, это неприятно.
И Евтушенко, нельзя про него забывать. Самый главный административный поэт, хотя он прекраснейший автор. Я его очень люблю, он невероятно талантливый, но его заигрывания с властью… Тут для меня Бродский авторитет. Ушёл в оппозицию, уехал, был непримиримым противником Евтушенко. В этом плане он достоин уважения. Ну, не только в этом, конечно… Там же была шутка, когда Евтушенко что-то поддержал, а Бродский ответил, что «если Евтушенко за, то я против». Причем он тогда поддержал нормальных людей, а Бродский сказал, то я против… А, это было про арабо-еврейский конфликт, по-моему, да, «Семидневная война» («Шестидневная» — ред.).
ПРО ПЯТИДНЕВКУ И СТИХИ ПРО ПУТИНА
Вацлав: Еще такой вопрос, ближе к тебе самому. Недавно начал читать «Вчерашний Век» Цвейга, там у него было такое интересное наблюдение про французских поэтов, выбиравших жизненную модель жизни, когда они устраивались на непыльную работу, даже не синекуру. А остальное время посвящали творчеству. Тебе близка эта модель? Пробовал так жить?
Арс-Пегас: Да… Как я только не жил. Бродский говорил, как узнать в человеке поэта? Попросите его сделать что-то своими руками. Если он не смог — значит точно поэт. Ремесленники из поэтов плохие. Конечно, поэт может работать на любой позиции.
Вацлав: Я спрашиваю потому, что у тебя постоянно идут выступления, и ты в принципе ездишь по всей стране. То есть для тебя это настолько важно, что ты не можешь ни осесть, ни готов к обычной работе.
Арс-Пегас: Я считаю, что 5/2 для поэтов убийственно. Нет, у меня много знакомых поэтов, которые работают 2/2. Ну это нормально.
Вацлав: В салоне связи.
Арс-Пегас: Не важно где. 2 через 2 — это нормально, но 5/2 это ужас, это убьёт любое творческое начинание, потому что это слишком циклично. А кто-то наоборот не может жить по-другому, кому-то вот нужна такая дисциплина. Я же не говорю, что кто работает 5/2 — пропащие люди. Ни в коем случае. Я за пролетариев душой.
Вацлав: Кстати, про пролетариат. Я иногда слышу, особенно от людей, у которых не очень хорошо в материальном плане, смешные фразы — если хочешь заработать, тебе надо продаться АП (администрация президента), тебе надо писать про Путина. Такое вообще бывает, что ты продаешься и хорошо устраиваешься?
Арс-Пегас: Бывает, но крайне редко. Но тебе потом такая ответочка прилетит, что ты пожалеешь.
Вацлав: Можешь не называть имен. Но, в принципе, знаешь такую историю? Или всё и так будет понятно?
Арс-Пегас: Ах ты сучара!
Вацлав: Мне правда интересно. Потому что в нашем интервью организаторы «Маяковских чтений» упоминали, что у них там проблемы, кто-то хочет эмигрировать, потому что не может себя реализовать. Один из организаторов например упоминал, что если хочешь устроиться, пожалуйста, иди сочиняй стихи про Путина. Неужели это так просто?
Арс-Пегас: Вот слушай, эти истории про эмиграцию — это нытье неудачников. Ну серьезно. Знаешь вот эту картинку — дрочишь, пьёшь и не женат — это Путин виноват. Адресуй эту картинку таким, эм… «организаторам».
Вацлав: Есть какие-то коллеги, бывшие, друзья по цеху, которые реально так устроились? Это повезло или продали душу дьяволу, мол, я вот готов сочинять стихи про Путина?
Арс-Пегас: Да никто не сочиняет стихи про Путина. У всех свой путь, свой выбор, я никого не осуждаю. Так отвечу. Давай не будем углубляться в эту тему. Ты хочешь хайпа, но хайпа не будет.
Вацлав: Да нет, просто действительно интересно, потому что очень часто это слышу.
Арс-Пегас: Ну на 90% это глупость. Как человек, который существует в литературной тусовке очень глубоко около 10 лет — это глупость. Тот, кто хочет продаться, тот продастся везде, будь ты поэтом, химиком, физиком или металлургом. Проститутка — это состояние души. Не надо это мазать с литературой, серьезно.
ПРО БОГА, СОБЯНИНА И САШУ СКУЛА
Вацлав: У тебя много стихов про собак и метро. И часто вижу у тебя упоминание метрополитена. Такой вопрос необычный. Смотри, в последнее время за годы правления Собянина…
Арс-Пегас: Я помню, как мы с тобой поспорили, будет ли второй тур.
Вацлав: А он был?
Арс-Пегас: Нет! Я проспорил и был вынужден смотреть японское кино.
Вацлав: Я уже забыл.
Арс-Пегас: Это кино было ужасно.
Вацлав: Ну так вот вопрос. Метрополитен ведь правда здорово отстроился за последнее время. У тебя к Собянину изменилось отношение?
Арс-Пегас: Нет! Собянин — это временщик, абсолютный назначенец. Ну прекращай!
Вацлав: А может не быть назначенец в столичном городе огромной страны? Реально честные выборы мэра, учитывая гигантское количество населения?
Арс-Пегас: Как говорил Марк Твен, если бы выборы что-то решали, нам бы не дали голосовать. С одной стороны. С другой стороны, не менее великий Уинстон Черчилль говорил, что плохую власть выбирают хорошие люди, которые не ходят на выборы. Знаешь, правда где-то посередине. Справедливо ты говоришь — самый большой город самой большой страны, но я бы хотел верить, что всё-таки можно что-то решать, выбирать… Может, я наивный сейчас.
Вацлав: Ты ходишь на какие-то выборы?
Арс-Пегас: Да, я ходил на выборы в 2013-м году, голосовал за Навального. На последние выборы, конечно, не ходил.
Вацлав: Я хожу на все выборы, на всех голосую за Ельцина.
Арс-Пегас: За Сашу Скула.
Вацлав: Да, я бы проголосовал за Сашу Скула. Я рад, что тебе понравилось интервью с ним.
Арс-Пегас: Да, очень.
Вацлав: У тебя в стихах, не могу не обратить внимание, есть часто такое лирическое обращение к богу. Ты часто с ним беседуешь.
Арс-Пегас: Ну опять же, это кто-то сказал, что да, отношение поэта с богом — это отношения с женщиной. И бог, женщина, родина — можешь поставить знак равенства между этими понятиями. Если ты любишь, то ты любишь бога, женщину, родину. У меня стоит равенство между всем этим.
Вацлав: Насколько я знаю, я не могу тебя назвать религиозным человеком.
Арс-Пегас: Нет, я совсем не религиозный.
Вацлав: Это такая философская позиция?
Арс-Пегас: Да. У меня есть друзья разных религий, я с большим уважением отношусь к верующим, а не фанатикам. Есть мусульмане, христиане, иудеи и даже буддист.
ПРО УСПЕХ, ТЕХНИЧЕСКУЮ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЮ И БАТТЛЫ
Вацлав: Ты упоминал про Орлушу, что он так выстрелил в «Билингве», стал популярным.
Арс-Пегас: Да, это был старт его карьеры.
Вацлав: Как ты считаешь, что так сыграло в успехе таких, как Орлуша?
Арс-Пегас: Вообще, по-моему, это сказал Синатра, что любой секрет успеха — это 50% трудолюбия и 50% удачи.
Вацлав: Я всегда вспоминаю, даже без негативных коннотаций, Ес Сою, который собирал залы девочек.
Арс-Пегас: Он молодец, и, кстати, именно по Синатре. Он на горбу своём вылез, он ездил, выступал, бомбил кучу квартирников, в Москве, в других городах, в России, Белоруссии, Украине… Он к этому пришёл, трудяга. Женя мой хороший приятель, и он правда трудяга. Да и Вера Полозкова трудяга. Просто им еще повезло, как-то сошлись звёзды. Слушай, это как в спорте. Вот сейчас идёт ЧМ, нападающий может 90 минут, пардон, проебланить, а на последней секунде оказаться в нужном месте и решить матч, а счёт был 0−0. И всё. 90 минут пинал детородный орган, а на последней минуте решил судьбу матча. Так что…
Вацлав: И труд, и талант, и удача.
Арс-Пегас: Да, да. И удача, однозначно.
Вацлав: Тебя упоминают другие люди. Ты постоянно выступаешь, ты заметное лицо, есть слушатели в других городах, ты часто колесишь по России.
Арс-Пегас: У меня огромная аудитория, я это говорю без тени выебона, правда, у меня внушительная аудитория. И я очень ей благодарен.
Вацлав: Расскажи, пожалуйста, про своих читателей в регионах. Как там отношение к столичному поэту, который к ним приезжает?
Арс-Пегас: В основном это молодёжь, от 15 до 30 лет. Но есть люди и постарше. Но да, это люди тянутся к искусству. Звучит громко, но…
Вацлав: Но им это важно, да?
Арс-Пегас: Да, я аккумулирую вокруг себя творческую молодежь. Знаешь, в советское время родилось понятие «техническая интеллигенция»… Я очень активно переписываюсь со своими читателями, мне пишут и математики, и физики, и политологи, техническая интеллигенция, я притягиваю к себе… «Думать — это не развлечение, думать — это обязанность» — одна из моих любимых цитат у Стругацких. У меня очень думающая живая аудитория.
Вацлав: По поводу выступлений. Понятное дело, что у твоих выступлений разные форматы. Помню еще были «поэбаттлы». Они еще проводятся или полностью перетекли в рэп-баттлы?
Арс-Пегас: Дуэли, ты имеешь в виду? Да, как раз во времена расцвета «ЛитПонов» родился соседний проект «Слово за слово», поэтические дуэли. Вот, он проводился с 2011 по 2013 годы. В 2012-м году я там даже выиграл.
Вацлав: Сейчас этот формат актуален?
Арс-Пегас: Поднадоел, наверное. Это волнообразно, потом еще вернется.
Вацлав: Интерес к поэзии тоже волнообразен?
Арс-Пегас: Конечно. Всё волнообразно. Блядь, где ребята?
Мы допили всё самое интересное и начинаем беспокоиться по поводу того, что нам неплохо бы и уйти сегодня из гостеприимной квартиры по своим делам. Кажется, художник с приятелем зависли в баре.
ПРО ТВОРЧЕСКИЕ ПЛАНЫ И ШТУРМ БЕЛОГО ДОМА
Вацлав: И еще про выступления. Я насколько помню, эти вопросы раздражают, но я тоже не могу не спросить. Реально жить выступлениями?
Арс-Пегас: Почему раздражают?..
Вацлав: Ты уже не помнишь, наверное. Это еще с университета было, тогда к тебе приставали с такими вопросами… Осталось впечатление, что тебе неприятно.
Арс-Пегас: А-а-а, ну да. Но это смотря как спрашивать. Нет, ну если всё продумать, то можно. Сложно, но можно.
Вацлав: Но ты в любом случае готов платить эту цену, чтобы оставаться свободным.
Арс-Пегас: Да, безусловно.
Вацлав: Расскажи про свои творческие планы.
Арс-Пегас: Я пишу сейчас роман.
Вацлав: О чём?
Арс-Пегас: О современной России. Моей жизни. Такая автобиография с мистическим уклоном. Вот. Опираясь на моих любимых авторов — Булгакова, Кинга, Стругацких, социально-мистический реализм.
Вацлав: Когда собираешься порадовать?
Арс-Пегас: Надеюсь, в 2019 году. Год-полтора мне еще нужно.
Вацлав: Уже пишешь?
Арс-Пегас: Да, да.
Вацлав: Пишешь без плана, графика?
Арс-Пегас: Нет. Я могу неделю не писать, а потом, допустим, сутки практически запойно написать 20−30 страниц. А потом десять на хер порезать.
Вацлав: А если говорить о поэтических сборниках?
Арс-Пегас: Осенью, думаю, выйдет как минимум два.
Вацлав: Многие поэты стремятся издать свои сборники, для них это очень важный знак, событие жизни…
Арс-Пегас: Первая, книга, конечно. У меня было уже сборников уйма, для меня это приятное событие, но не какое-то знаковое. Но книги, конечно, должны быть. Как говорил Егор Летов, есть записи — есть группа, нет записей — нет группы. Есть книжка — есть поэт. Поэтому, да, учитывая обширную географию выступлений, нужны печатные сборники. Если я приезжаю куда-нибудь в глубинку, людям хочется подержать книгу.
Вацлав: Я часто был свидетелем, это иногда несколько комично, когда поэты активно обмениваются сборниками…
Арс-Пегас: Есть анекдот, два писателя встречаются, один грустный. Другой хочет приободрить. Я, говорит, купил твою книгу вчера. А-а-а, говорит грустный, так это был ты. Нет, я наоборот люблю, когда коллеги дарят мне книги, я читаю их с большим удовольствием.
Вацлав: Сборники расходятся в любом случае?
Арс-Пегас: Да, конечно. Не могу сказать, что были огромные тиражи, но тысячные расходились без проблем.
Вацлав: Настало время блица.
Арс-Пегас: Давай.
Вацлав: У нас сложилась традиция, что мы пристаем к нашим гостям с блиц-опросами, иногда они не очень удобные, но смешные. Не обязательно на них серьезно отвечать.
Арс-Пегас: Хорошо.
Вацлав: Три любимых поэта. Я почему-то уверен, что один из них Бродский, а другой Борис Рыжий.
Арс-Пегас: Бродский, конечно. Рыжего я люблю, но… Бродский, Маяковский, Есенин.
Вацлав: Что трагичнее, 1917-й или 1991-й?
Арс-Пегас: 1917-й, конечно же.
Вацлав: Лучший правитель России.
Арс-Пегас: Александр II. Царь-освободитель. Заплатил своей жизнью за свободу русского народа. Это очень пафосно. Но это так.
Вацлав: В октябре 1993-го ты пошёл бы защищать Белый дом или штурмовать его?
Арс-Пегас: Конечно штурмовать! Вместе с Сашей Скулом!.. Хороший блиц.
